Планета цветов (СИ), стр. 10

Тут один стебелёк встопорщился шипом и воткнулся мне в палец. Я вскрикнул, отдёргивая руку.

— Извини. — Оркид сжал ладонь, и стебли исчезли. — Мне нужен был образец твоей ДНК.

Я сунул палец в рот. Опасные они всё-таки, эти инопланетные формы жизни!

— И для чего тебе эти образцы?

— По ним цветок смоделирует мою структуру так, чтобы она подходила тебе, — объяснил Флар, подлизываясь. — Цветок решил, что в таком состоянии, в каком мы пребываем, будущего у наших видов нет, значит, нужно эволюционировать.

— Цветок решил? — уточнил я.

— Ну да. — Инопланетянин прижался к моему боку. — И скоро он воспроизведёт нужную форму…

Я закрыл глаза. Слишком сложно, чтобы даже представить…

Флар умудрился взломать главный компьютер и подчинить его себе, и теперь вся станция была под его полным контролем. Первым же делом инопланетянин отправил в космос роботов, собранных им из разного хлама (удивительно, как быстро получалось у Флара делать практически из ничего полезные вещи!), и они как стая мух разлетелись в разные стороны. Я спросил, с какой целью.

— Они отыщут пригодную для жизни планету. — Оркид бухнулся ко мне на колени. — Без почвы я долго не протяну.

— Как это? — всполошился я.

— Цветку нужна земля. Я скоро начну вянуть. — Он посмотрел на свои пальцы и глубоко вздохнул.

— Погоди! — Я подскочил, ссаживая его с колен. — В теплице есть земля! Помнишь?

Его глаза загорелись.

— Можно прямо сейчас пойти и… что надо сделать?

— Нет, пока не нужно, я ведь ещё не увядаю, так что беспокоиться не о чем, — возразил инопланетянин.

Я выдохнул, чтобы успокоиться и не наорать на него. Зачем вообще такое говорить, если «не о чем беспокоиться»! Флар виновато пожал плечами и продолжил:

— Как бы то ни было, нам нужна живая планета. Разве ты собираешься до конца своих дней жить здесь, в космосе, на этой пустой станции?

— Нет, — подумав, ответил я, — не собираюсь. Я с радостью улечу отсюда, если найдётся подходящая планета.

Оркид подошёл к иллюминатору, положил на него ладонь и сказал задумчиво:

— Во Вселенной много миров. Вот только знать бы, где именно искать!

Я подошёл к нему, обнял его сзади и прижал к себе:

— Я с тобой.

— Это хорошо. — Он потрепал меня по руке и вполне весело добавил: — У нас отличные от-но-ше-ни-я.

Несколько недель мы потратили на то, чтобы починить корабль Спауза. Он тоже совершил аварийную посадку, если судить по вмятинам на корпусе, но повреждения были незначительны.

Оказаться на борту инопланетного челнока! Я был в полном восторге и смотрел во все глаза. Без преувеличений, такого уровня наша цивилизация достигла бы ещё только через миллион лет! Если бы вообще достигла. Всё здесь казалось просто фантастическим.

Оркид показал мне лабораторию, где в стеклянных сосудах плавали какие-то странные существа, похожие на медуз.

— Это зародыши цветков. — Флар бережно провёл рукой по одному из сосудов. — Но они погибли, к сожалению, так что я действительно последний выживший.

— Но они ведь шевелятся? — заметил я.

— Они бесполезны, потому что бесплодны. Спауз сделал с ними это. Он хотел, чтобы его вид доминировал на планете, и изменил их ДНК.

— Вот гад! — вырвалось у меня.

Потом мне долго пришлось объяснять, что значит это слово, потому что в переводчике отца ругательств, как оказалось, не было.

Оркид предложил выйти в космос и сделать виток вокруг станции.

Мы прошли в кабину управления, Флар сел в кресло пилота и раскинул руки на подлокотниках. Тут же сверху к его рукам стянулись разные провода и острыми иглами впились в кожу инопланетянина. Он поморщился.

— Что это? — поражённо воскликнул я.

— Корабль реагирует только на ДНК нашего вида, никто другой не сможет им управлять. В чём неудобство, так это в том, что во время полёта нельзя уйти с кресла: корабль потеряет управление. Пилот абсолютно беспомощен… и беззащитен. Этим можно воспользоваться… в личных целях…

Кажется, я теперь понял, что произошло на борту челнока в день аварии.

По проводам пробежали импульсы, аппаратура включилась и корабль выплыл в космос. Я видел станцию, когда только-только прилетел, но тогда я ещё не совсем отошёл от криоанабиоза, так что по-настоящему смог оценить её размеры лишь сейчас. Мы сделали полный круг. Там, где корабль Оркида врезался в станцию, зияла большая тёмная дыра, края которой потрескивали электрическими разрядами. Выглядело проблемно, но Оркид сказал, что вреда никакого, поскольку отсек изолирован.

Мы облетели станцию ещё раз и вернулись обратно. На руках Оркида остались точки от уколов, но он сказал, что это ерунда и затянется до вечера. Так и оказалось. Когда я раздел его, чтобы заняться с ним любовью, следов уже не осталось.

— А знаешь, мой цветок немного изменился… — сказал Оркид как-то утром, разглядывая себя.

Лепестки цветка стали плотнее, сам он вытянулся ещё на несколько дюймов, а два бугорка почти исчезли. Но он был тёплый и приятный на ощупь, как и раньше.

— Так и должно быть?

— Не знаю. Наверное. — Оркид залез на меня сверху. — Хочешь посмотреть на него?

— Ещё бы!

Инопланетянин завозился на мне, дразня, и засмеялся, когда моё тело отреагировало.

— Всё-таки люди такие необычные, — пробормотал Флар.

— Кто бы говорил! — Я приподнял его за талию и подсадил на себя.

Но в этот раз что-то пошло не так. Цветок не раскрылся. Времени прошло порядком: я почти готов был кончить, да и Оркид уже выдохся, но лепестки цветка по-прежнему были плотно сжаты и, судя по всему, и не собирались раскрываться.

— Что-то не так… — выдохнул Флар, сползая с меня и скользя руками под ягодицы, — определённо что-то не так.

— Что?

— Не знаю. — Оркид расставил ноги и разглядывал цветок, трогая его пальцем. — Почему-то не раскрывается.

— Угол не тот? — вспомнил я наши первые попытки. — Или не созрел ещё?

Инопланетянин только пожал плечами. Обо всём этом он знал не больше моего.

Я дотронулся до цветка пальцем. Его лепестки слегка приоткрылись, образуя маленькую дырочку, и несильно потянули мой палец внутрь.

— Он реагирует на тебя! — удивился Флар.

— Похоже на то. — Я пошевелил пальцем. — Кажется, внутри всё тоже изменилось: совсем другие ощущения…

Внутренняя сторона лепестков теперь стала шершавой и напоминала хитин, потом палец уткнулся во что-то мягкое (сердцевина?) и легко погрузился внутрь, как будто в желе. Я выдернул палец — на нём остался золотой след пыльцы — и цветок снова плотно закрылся

— Не понимаю. — Флар сжал лоб. — Мне нужно подумать…

Он лёг на кровать, уставился в потолок и лежал так несколько часов, даже не мигая. А потом вдруг подскочил, я даже вздрогнул от его вопля:

— Точно!!!

— Флар?

— Так и есть! — Юноша засмеялся, упал на кровать и забил ногами. — Я понял! О, Саймон, ты даже не представляешь, что всё это значит!

— Что?

— Эволюция! Я всё понял, это эволюция!

— В смысле?

Инопланетянин вдруг потёрся носом о мой нос (неожиданный жест, он никогда не делал так) и заявил:

— Это твоя ДНК!

— При чем здесь моя ДНК?

— Сейчас увидишь.

Флар придвинулся ближе, обхватил пальцами мой член и приставил его к своему цветку. Прежде чем я успел задать вопрос или что-нибудь возразить, цветок отреагировал: купол приоткрылся, поглощая головку, и я почувствовал, как шершавая поверхность мягко царапается, проталкивая член всё дальше, направляя его к сердцевине. Юноша выдохнул и зашептал мне в ухо:

— Как я и думал… цветок изменился. Теперь это совершенно новый вид, созданный специально под тебя.

Я сглотнул:

— Шутишь?

— У нас с тобой такой симбиоз, какого в жизни никогда не было! — с восторгом воскликнул инопланетянин. — Понимаешь, что это значит?

— Это что-то важное, да? — пробормотал я, морщась от странного покалывания во всём теле. — Слушай, Флар, мне как-то… что-то не так…