Бабочки (СИ), стр. 14

Дорогой дядюшка был с самого начала против мирного договора с Гефом, поставил на уши всех, кого только смог, провернул аферу с казначейством и всё равно не получил того, что хотел. Король заключил мир с воинственным соседом, а заводы Кросса, производящие вооружение, рисковали остаться без госзаказов.

— Какую же игру ты ведёшь? — прошептал Джек, подбросил монетку в последний раз и убрал её в карман.

В углу сарайчика завозился Шепард, испуганно глядя то на принца, то на его грозного телохранителя.

— Джон, давай и правда перекусим, — попросил Джек, расстёгивая рюкзак. — А то Андрэ мне голову откусит, если тебя не покормлю.

— Командир не посмеет, — улыбнулся Баки, но принялся послушно разворачивать паёк. — С каждым, на кого укажет Ваше высочество, будет сделано то, что прикажет Ваше высочество, — невзначай обронил он и откусил кусок галеты.

Шепард икнул и постарался слиться с тенью, заставив Джека рассмеяться. Он почти любил Джона Карпентера за то, как он действовал на неподготовленных к его «харизме» людей. Тот же Шепард после такой наглядной демонстрации поостережётся в следующий раз лезть, если, конечно, он не совсем идиот.

Джек отхлебнул растворимого кофе.

Во дворец возвращаться не было никакого желания. Война — вот его стихия, место, где он чувствовал себя на месте, таким, как надо. Стащив с левой руки Джона перчатку, Джек погладил металлическую ладонь.

— Она совсем ничего не чувствует?

— Положение в пространстве и сильное давление, — ответил Баки. — Но лучше с такой, чем совсем без руки.

Он ткнулся носом в пропахшие потом и порохом короткие волосы принца — совсем ненадолго.

— Она прекрасна. — Джек проследил пальцем места, где тонкие пластинки сходились, образовывая причудливый узор.

— Она такая, какая есть, — сказал Баки. Он не то чтобы часто думал о своей руке. — Ваше высочество, можно вас попросить? — тихо спросил он.

Джек удивлённо вскинул брови и кивнул, хотя не мог даже представить, о чём таком мог бы его попросить Джон.

— Зовите меня по имени, когда нет чужих, — попросил Баки. — Пожалуйста.

Согласно сжав металлическую ладонь, Джек обернулся на затихшего Шепарда.

— Эй, победитель танков, иди поешь.

— Нет, спасибо, — сглотнул Давид, прижимая к груди трофейный автомат.

Джек только плечами пожал и отдал его порцию Баки, зная, что ему надо питаться намного калорийнее, чем обычному человеку.

Баки склонил голову, ненадолго прижавшись губами к руке принца, и продолжил есть.

Ладонь горела, Джек привалился спиной к стене, совершенно не зная, куда деться от неуместных во время военной операции мыслей. По-хорошему стоило бы выбить эту дурь из своей головы, хотя бы до момента пересечения границы Гефа, а лучше вообще забыть, как страшный сон, но врать самому себе Джек не умел. Он хотел обоих своих телохранителей, но не только как любовников — он хотел заполучить их в полное, безраздельное пользование, сделать всё, чтобы им захотелось остаться с ним.

Джек зажмурился, выдохнул как можно ровнее, чтобы не выдать себя перед Баки.

Брок с Баки снились ему уже давно, но поначалу совершенно невинно: как они сидели рядом, взаимодействовали между собой, будто никого нет вокруг. После подсмотренного в их спальне сны стали жарче. Джеку виделось, как Брок ласкает Баки, трепетно прикасается, обводит языком шрамы на плече, выцеловывает все родимые пятнышки.

Джек сглотнул.

Или как Баки гнёт Брока в самых немыслимых направлениях, трахая жёстко, безжалостно, фиксируя его руки железной ладонью, оставляя метки-укусы на плечах.

Чувствительно приложившись затылком о деревянную стену сарая, Джек в тысячный раз пожалел, что не прихватил с собой заветную фляжечку. Вот с ней ему всегда было спокойнее коротать время.

========== 9. ==========

Обстрел на границе с Гильбоа стал для Брока полной неожиданностью. Он отстреливался за себя и за Баки, пока тот прикрывал принца. Шепард скулил за перевернувшейся машиной.

Баки поймал пулю в бедро по касательной, но это было неважно. Он закрывал принца своим телом и стрелял, пока с той стороны не прозвучала команда прекратить огонь.

Джек зверем рычал на командиров подразделений, одного убил бы, если б не Баки, успевший вовремя оттащить. Но ему так никто и не признался, откуда точно поступил приказ. Командующие спихивали вину друг на друга, стараясь оправдаться, кто-то даже пытался вякнуть что-то о людях самого Джека и его телохранителях, но таких доброхотов принц и слушать не стал, а молча внёс их имена в рапорт об увольнении без сохранения звания и регалий.

— Его Величество ожидает вас в церкви, Ваше высочество. — Томасина возникла как из-под земли ровно в тот момент, когда Джек уже хотел забрать своих от медиков и лететь домой. — Телохранителей можете не брать, — правильно расценив его взгляд в сторону полевого госпиталя, покачала она головой. — Вам ничто не угрожает.

Джек кивнул, но не мог не зайти и не узнать, как дела у Брока с Баки. Он не знал толком об их ранениях, но видел кровь, и этого хватило, чтобы озвереть и чуть ли не пооткусывать головы виновным.

— Ничего серьёзного. — Брок показал перебинтованную руку и сильно сочащуюся кровью царапину на скальпе.

— Всё в порядке, Ваше высочество. — Баки уже даже не прихрамывал. Он сам извлёк пулю, в госпитале его только перевязали. — Какие будут приказания?

— Вы — домой, отдыхать и восстанавливаться, а меня вызывает отец. И никаких возражений, — улыбнулся Джек, застёгивая последнюю пуговицу на кителе, что привезла Томасина. — Оставьте мне только что-нибудь от ужина.

В машине уже сидел бледный как мел Шепард, вжавшись спиной в сиденье.

— Вольно, — отмахнулся Джек.

Всю дорогу до церкви Шепард старательно отводил взгляд, нервно ёрзал на сиденье, разглаживал невидимые складки на коленях, будто бы его везли на расстрел, а не на аудиенцию к королю.

Сайлас, казалось, и не ждал никого, словно не он вызывал сына вместе с Давидом, не дав им даже толком отмыться от непростой спецоперации. Он сидел на одной из лавок, низко склонив голову, и неслышно шевелил губами. То ли молился, то ли благодарил Бога за свалившиеся на страну напасти.

Джек давно не видел у отца такого одухотворённого, светлого, озарённого какой-то возвышенной грустью лица. Сайлас часто молился на публике, резко вскидывал руки, обращаясь к кому-то на небесах, но вот чтобы так, наедине с самим собой, в тишине пустой церкви —таким он короля не помнил, наверное, с самого детства, когда Мишель тяжело болела и проводила всё своё время по больницам, а врачи не могли дать никаких гарантий, кроме скорой смерти. И вот сейчас Сайлас был таким же — наполовину сломленным и в то же время готовым встать на амбразуру, рвануть на груди рубашку и показать, что уж он-то сможет преодолеть всё что угодно.

— Ваше величество, — откашлялся Джек, привлекая внимание.

Сайлас не вздрогнул, не повернул головы, продолжая смотреть на мерное колыхание пламени одинаковых белых восковых свечей. Джек не знал, что случилось в Шайло, пока он с боевой группой отсутствовал, что свалилось на головы жителей Гильбоа, но тягостное ощущение беды витало по непривычно пустым улицам сияющей в предрассветных лучах столицы.

Король тяжёло поднялся, приблизился к замершим в проходе Джеку и Давиду, остановился напротив и окинул их таким взглядом, что Джеку захотелось отшатнуться, закрыть лицо руками, лишь бы не запомнить, что король может быть вот таким по-отечески горделивым и мягким, каким он не видел его ни разу за свою жизнь.

— Я горжусь тобой, — сказал Сайлас, сжав плечо Джека, обернулся к Шепарду и коснулся и его плеча. — Вами обоими, только вы поистине верны королю.

— Я не думал, что это был генерал Абнер, он был твоим другом, — тихо ответил принц, чуть склонив голову, надеясь, что стоящий рядом Шепард не услышит. — Прости, отец.

— У короля не бывает друзей, — горько усмехнулся в ответ Сайлас. — У короля есть только семья, если повезёт. — Выдохнул, притянув их обоих к себе в объятия, зашептал горячечно: — Держитесь друг друга, доверяйте друг другу свои жизни, как я вам доверил свою. Вы истинные братья.