Не по правилам (СИ), стр. 77

***

Было восемь часов вечера, когда дверь в квартире хлопнула. В зал зашел Ичиго и прислонился плечом к дверной раме. Его взгляд остановился на диване, где сидела Рукия и при свете настольной лампы что-то записывала в тетради. Прикусив нижнюю губу, смотрела в учебник, а потом ровным, аккуратным почерком выводила на листе буквы. И никакого внимания на вошедшего.

— Свет включить не судьба? — склонил голову набок и провел рукой по стене, ища выключатель.

— Света нет, — прикусив колпачок от ручки, сообщила она.

— А светильник у нас волшебный? — щелкнув выключателем и убедившись в отсутствии света, скептически взглянул на это чудо техники.

— Всего лишь на батарейках, — не отрываясь от своего дела, ответила девушка. Ичиго ослабил галстук, стянул его с себя и через сжатые губы выдохнул.

— А у меня планшет вырубился. Очень вовремя, — пересек зал и скрылся в комнате. Рукия проводила его обиженным взглядом. Вскоре Куросаки промелькнул в коридоре и закрылся в ванной. Рукия насупила брови и снова вернулась к конспекту.

Через полчаса Ичиго вышел из ванной в серой борцовке, вытирая полотенцем волосы. Подошел к дивану и бесцеремонно развалился рядом с Рукией, заглядывая в учебник. Пробежался глазами по тексту и прокомментировал вслух: — Ненавижу историю. Такая муть. Чего стоят эти династии. Ты к семинару готовишься?

— Угадал, — продолжая писать, монотонно ответила Кучики.

— Я сегодня ужасно вымотался. Меня этот хитропопый белобрыс записал в плавательную секцию! Урою завтра, а его дурацкую ухмылку натяну на одно место. Чтоб его туда ужалили!

— Ичиго, а нельзя выйти из этой секции? — Рукия выпрямилась и посмотрела на Ичиго через плечо.

— Меня сегодня выгнали из деканата. Не знаю, что этот юморист им наплел, но теперь мне лучше не заходить к ним ближайшие две недели, — почесал подбородок и посмотрел на Рукию. — У нас перекусить что-нибудь найдется?

— В холодильнике салат, — она невозмутимо посмотрела ему в глаза.

— Ну, здорово, — парень понуро опустил плечи. — Прям как «В мире животных». Там такой осел был, который постоянно что-то жевал. Так вот, сейчас я буду представлять себя этим ослом, — похлопал по ногам и встал с дивана. — Ибо от голода даже траву начнешь есть.

— Превосходное сравнение, — Рукия вытянула губы, осмысливая его слова. — Тогда вперед, любитель «В мире животных». Приятного аппетита! — крикнула ему вслед. — Будь ближе к осликам! — добавила она, падая на подушку и мягко улыбаясь. Плохое настроение исчезло без следа.

***

— И все-таки, — закончив свой скромный ужин, Ичиго зашел в зал, — я к такому рациону никогда не смогу привыкнуть. Почему света нет именно сегодня? — задал он риторический вопрос. — Даже кофе заварить нельзя! — замолкнув, посмотрел на Рукию. Вздохнул и, подойдя ближе, закрыл учебник.

— Эээй! — она осуждающе взглянула на него. — Зачем ты это сделал?

— Во-первых, от этого ужасного освещения ты только испортишь глаза. Во-вторых, не мучай свой мозг. В-третьих, все равно ты не сможешь выучить весь объем. Приготовь для начала один вопрос. А в-четвертых, — он сел рядом, — я все еще голоден, — приник лицом к ее шее и провел носом по коже, вдыхая ее аромат. - И, как говорится, любовь кормит, — поцеловал около ушка и улыбнулся. — Ты же не хочешь, чтобы я умер от голода?

— Ичиго, — Рукия втянула в себя воздух и прошептала: — У нас еще есть печенья.

— По-моему, нет, — прошептал он, снова и снова прикасаясь губами к ней.

— Я точно помню, что у нас есть печенья, — настаивала она, прикрыв глаза.

— Да к черту эти печенья, Рукия. Я, — поцелуй, и его руки пробрались под ее свитер, — хочу, — пальцы пробежали по животику, — тебя, — ладони его легли на холмики грудей, и он ближе прижал ее спиной к себе. — Ты опять без лифчика, — на лице появилась чересчур довольная улыбка. — Очень предусмотрительно.

Рукии стало немного стыдно, но нарастающие приятные ощущения заталкивали чувство стыда все дальше. Ей хотелось отстраниться, но тело ее уже сдалось, попав в зависимость от его мягких, головокружительных прикосновений. И мысли все путались в ожидании чего-то большего. Но Ичиго опустил руки, забрав и то тепло, что исходило от его ладоней. Он опустил голову, беззвучно вздохнул и подхватил Рукию на руки. Пошел в спальню, не проронив ни слова. Уложил ее на постель и очень медленно лег рядом. Просто лег рядом. Брюнетка повернула голову и посмотрела на него с немым вопросом в глазах. Ее рука сжалась и в следующее мгновение расслабилась.

— И? — как бы пыталась сдвинуться с места. — Что дальше? — как никогда ей хотелось услышать ответ на свой вопрос.

— А дальше спать, — вздохнул Ичиго.

— Супер! — Рукия округлила глаза. — И для этого меня нужно было отнести на руках? — горько усмехнулась. — Да ты, зашибись, романтик, Ичиго, — поднялась и посмотрела на него. — Чего ты добиваешься? Утром ты меня доводишь до чертиков, вечером развращаешь мою, уже больную, фантазию. В чем дело?

— Прости. Утром перегнул палку. А сейчас… — посмотрел в окно. — Просто еще не время, — сузил глаза, а в них всколыхнулось что-то странное.

— Ичиго, — Рукия ловко уселась на нем. Его взгляд сразу же обратился к ней. — Ты хоть понимаешь, что сам меня до этого довел? — поставила по бокам от его головы руки. — Я ведь таким темпом стану похожей на истеричку. Ты очень. Очень нужен мне, — прижалась губами к его губам. — Разве сам не видишь этого?

— Рукия, — Ичиго поднял руку и нежно очертил большим пальцем ее нижнюю губу. Прикрыл глаза и снова посмотрел на нее. — Ты уверена в этом?

— Как никогда, — тихо ответила она. Ее глаза завороженно блуждали по его лицу.

— Обещай мне, что не пожалеешь, — так же тихо сказал он.

— Обещаю, — Рукия улыбнулась, закрепляя свое обещание легким поцелуем.

Ичиго немного приподнялся, и Рукия, разорвав поцелуй, помогла Ичиго снять с него борцовку. Трепетно провела руками по его груди и выше, обняла за шею, чувствуя жар от кожи. Его пальцы поддели края свитера, и Рукии пришлось поднять руки, чтобы освободить себя от этой теплой вещи. Теперь на ней остались шорты, и Ичиго пожирал ее глазами. Очертил большими пальцами контуры сосков и поцеловал впадинку между ключицами. И сделал он это настолько чувственно, что она была готова взорваться. Потом Ичиго поднялся выше, возводя дорожку из поцелуев к шее. Теперь в них было не столько нежности, сколько алчности, мольбы и немного горечи. Соприкосновения его губ с ее кожей будоражили кровь и волновали всю сущность Рукии. Его безумно ласковые руки на ее грудях, на плечах, бедрах и спине. Его губы на шее и на лице. Рукия перестала дышать, когда его пальцы расстегнули пуговичку, затем — молнию на ее шортах. Он поднял голову и взглянул на Рукию, будто спрашивая: «Я продолжу?»

Рукия перекатилась на спину и приподняла бедра, чтобы Ичиго мог свободно стянуть с нее и эту вещь. На этот раз на ней были красные стринги, и Куросаки понял, что у него начала кружиться голова. Но он не спешил. Откладывал все на последний момент. Его дыхание щекотало Рукии кожу, от чего та покрывалась мелкими мурашками. Его грудная клетка соприкоснулась с Рукией, и можно было почувствовать, как сильно билось его сердце. Его губы — везде, его руки тоже. Как же томительно ее тело ждало его. Но он не спешил. А внизу живота все сильнее скручивался узел. До сладкой боли, до тумана в голове, что она неосознанно прижималась к его паху, лишь крепче сжимала пальцами его плечи и только отчаянней отвечала на поцелуи.

— Ичиго, пожалуйста, — тихо прошептала она, мягко прижимая свои ладони к его вискам. Поцеловала в губы и подбородок и провела пальцами по его волосам. Ичиго заглядывал ей в самую душу и не находил ни капли сомнения в глазах. Поцеловал улыбающиеся губы и тихо прошептал: — Я сейчас.

Поднялся с постели, снял с себя пижамные штаны и кинул их на кресло, выходя из комнаты. Света не было, и приходилось довольствоваться светом от ночных фонарей. Хоть на улице их не отключили. И думал он, что это странно. Потом мысленно признался себе, что волнуется как какой-то школьник и от этого ни хрена не убежать. В ванной порылся на полке и достал упаковку с презервативами. Разорвал фольгу и натянул на себя резинку.