Сломленный герой (СИ), стр. 13

— Что ты хотел сделать? — тихо спросил Локи разморённый, румяный и такой милый.

— Поцеловать тебя, — это звучало глупо, но Тор согласен выглядеть дураком, он хотел коснуться этих порочных губ, ощутить их тепло.

— Я думал, ты…

— С этим я справлюсь, — тут же заверил Одинсон и больше не стал разглагольствовать, накрыл губы демона своими губами, ощутил ненавязчивое тепло и пульсирующую энергетику демонической силы, чувствуя эфемерное родство, как тело его немедленно содрогнулось, пронзило болью, и Тор тут же словно его ошпарили, он дёрнулся назад.

Нефилим нехотя отлип от демона, слез с него, судорожно поправляя полотенце. Бессилие сводило его с ума.

— Тебе надо в душ, — сообщил Одинсон, он смотрел в сторону. — Иди.

— Это может и подождать, — отмахнулся Локи, облизывая губы. Поцелуя так и не вышло, но он почувствовал, что-то с Тором не так, а может, ему просто было противно, и ангел быстро опомнился, но, кажется, должного удовлетворения он так и не получил. — Всё в порядке?

— Ничерта не в порядке, — раздражённо буркнул гость. — Но это не твоё дело, ты понял?

— Тор…

— Лучше уйди! Не зли меня! — повысил голос полукровка, разгневанно глянув на взъерошенного демона, и не важно, что это он в гостях, а вовсе не наоборот. Глаза нефилима вспыхнули яростью и негодованием, казалось, он готов наброситься уже по-настоящему.

— Ну, не рычи, — тихо отозвался Локи, не пытаясь ещё больше распалить ангела, наоборот, стараясь успокоить. — Я всё понимаю, тебе нужна только кровь, а я бы не отказался от позднего ужина. Составишь мне компанию? Заказать тебе что-то?

— Я ухожу, — Одинсон подскочил с дивана, как ошпаренный, в такие моменты он зверел, становился безумным и неуправляемым.

Ангелы делали это со всеми нефилимами, выколачивали из них чувственные потребности, чтобы те в свою очередь не черпали силы и энергию через совокупление, тем самым они силились обезопасить три мира — смертных, ангелов и демонов. Поскольку страх перед нефилимами был огромен, рационально распоряжаясь собой, нефилим мог затмить любого представителя материального и мистического мира. Их считали непредсказуемыми и опасными, по этой причине подавляли их силу и держали в заточении.

— Оденься хотя бы, — успел сказать демон, но Тора уже и след простыл.

***

Удивлению Локи не было предела, когда на следующее утро ему позвонили на мобильный, и звонящий был не кто иной, как Грег Уилсон. Получается, полукровка снял смертного с крючка, но почему? Грег повинился, прося прощение за их разговор в ресторане, и хотел встретиться снова. Локи согласился, но только встреча прошла несколько не так, как могла бы, не появись нефилим вчера в пентхаусе. Лафейсон ясно дал понять, что не жалеет о той ночи с Уилсоном, и он ему импонирует, но тут же раскрыл карты и объяснил, кто он на самом деле. Грег, конечно же, не поверил, и Локи поделился с ним такими сокровенными деталями, какие не мог знать никто, кроме самого Грега. Лафейсон не предлагал тёмное знание, лишь дал понять, что способен открыть для смертного таинственный мир, дверь, которую смертный так давно искал.

На самом деле хуже всего было вовсе не то, что Локи из-за своей расхлябанности мог упустить хороший шанс и сильного колдуна, а то, что его не отпускали мысли о Торе. Пока демон выжидал ответа от Грега, проявления его личной заинтересованности, прошло несколько дней.

Локи провёл ряд лекций, о которых имел договорённость, а когда мир смертных саваном укрыла ночь, отправлялся домой. В Ётунхейме он встретился с Лафеем. Наставник занимал одну из ниш в Нифльхейме. Если сердцем Асгарда был Ванахейм, то данный титул в Ётунхейме занимали чертоги Генуана, а к ним вели три хода, один из них располагался в Нифльхейме — обители туманов, второй в Муспельхейме — долинах огня, а третий в Свартальвахейме.

Туманы в Нифльхейме имели свою индивидуальную специфику, жилища первородных демонов, к коим относился и Лафей, и относительно молодых скрывала завеса влажного марева, оседающего на крыльях капельками испарины. Появление Локи наставника только порадовало, хотя он и без того был вечно весел и доволен жизнью. Они по-дружески поделились своими делами, а когда Локи уже собирался уходить, демон с синей кожей, испещрённой шрамами, полюбопытствовал:

— Ты какой-то озабоченный. Всё в порядке?

Локи замер без движения, взгляд не прятал, но отгораживался от друга невидимым барьером, ему ни к чему знать о том, что случилось. Афишировать своё знакомство с нефилимом Локи не хотел, полагая, что вполне имеет право на личную жизнь, не связанную с повседневными заботами и Ётунхеймом.

— Просто осенняя хандра, — отшутился Фарбаути, растягивая губы и демонстрируя ровные белые зубы.

Лафей задумчиво ухмыльнулся, потёр подбородок, посмотрел искоса и продолжил:

— На днях здесь был Хеймдаль, — сообщил Лафей.

Локи окаменел, уставившись на своего друга и любовника, ровно как смотрели привязанные к столбу ведьмы на своих палачей-инквизиторов.

— У тебя? — уточнил гость, когти его скользнули по каменному столу, за которым он сидел на широкой лавке, оставляя после себя неглубокие борозды.

— Здесь, в Ётунхейме. Высматривал, выглядывал, мне доложили, словно кого-то искал.

— Меня? — удивился Локи, принимая на свой счёт, коль скоро Лафей заговорил об этом с ним, чёрные змеи волос обрамляли его лицо, глаза демона вдруг вспыхнули беспокойством, он занервничал. Велика ли вероятность, что избранный ангел ищет полукровку?

— Едва ли, — отмахнулся наставник, потянулся на своём каменном кресле и глянул в огненное пламя, что полыхало в каменной нише, разгоняя тянущуюся через арочный проём туманную дымку. — Но черти донесли до меня весть, что в Асгард доставили троих нефилимов, а под конвоем оказались только двое.

Синекожий демон с витыми рогами любовно погладил подлокотник своего кресла-трона, он говорил вдумчиво, неторопливо. Локи отлично знал Лафея, демон не был любителем собирать слухи и впустую полировать чужие кости. Он не просто так завёл эту тему. Но почему с ним? Почему сейчас?

— Причём тут мы? — хмыкнул Локи, что-то синекожий недоговаривал.

Лафей снова перевёл взгляд на друга, в тоне его отразилось удивление, а в глазах мелькнуло снисхождение.

— Нефилимы могут проходить сквозь миры и существовать в Ётунхейме какое-то время, — развёл руками старший демон, объясняя причину, по которой ангел-посланник высматривал нефилима на вражеской территории.

— Да, но для этого нужна недюжая сила, за последние века такой никто не обладал, — скептически ответил Локи, словно бы его всё это не интересовало, лишь борозды на камне говорили об обратном. Фарбаути скользнул подушечками пальцев по камню, в надежде заполировать следы от своих когтей, пока друг не заметил.

— Страхуются, как видно, — пожал плечами синекожий и нетерпеливо взмахнул рукой. — Оставь ты их в покое.

Попытка с треском провалилась, его заметили. К счастью, Лафей не стал комментировать поведение своего чада, он всегда любил Локи больше, чем кого-либо из своих подопечных, если можно определить это как любовь. За что Фарбаути особенно недолюбливали другие созданные Лафеем демоны, а синекожему, как видно, не было до этого никакого дела, он наслаждался своим творением, лелеял его и был горд. Но Локи опасался, что проницательный демон раскроет его секрет, стоит только подумать о полукровке, вот почему он поспешно распрощался с другом и покинул владения отца, чтобы не выдать себя.

***

Грег Уилсон связался с Локи на четвёртый день, это можно было считать хорошим знаком, он обдумал своё решение, не слишком долго, не слишком быстро. Тем же вечером они встретились и поговорили уже более серьёзно о контракте и условиях. Грега всё устраивало, только удручало его, что он не сможет писать тексты для рок-группы, с основателем которой он уже заключил контракт. Лафейсон возразил ему, он не видел проблемы в том, что Грег будет писать мистические тексты, поскольку он уже видел наброски, и ему они понравились. Удивительно, как мало иногда надо людям для счастья, глаза Уилсона вдруг засияли благодарным огнём. Локи немало удивил смертного, объясняя ему, что контракт с потусторонним миром вовсе не ставит ему в обязанность становиться аскетом и жить где-то на отшибе в одиночестве.