Один темный трон (ЛП), стр. 39

— Поединок, — промолвил он. — Катари, что делать? Риск слишком велик, не понимаю, как храм позволил это.

— Она думает, что победит, — промолвила Катарина, когда они вошли в усадьбу, позволяя холодной тьме успокоить жжение на коже. — Что богиня на её стороне, — она подошла к подносу с беладоной и бросила горсть в рот.

— Она может победить, — предупредил Пьетр. — На открытом пространстве Арены у неё будет преимущество.

— У неё не будет никакого преимущества!

— Катари. Слишком много ягод, — он взял её за руку, но она вывернулась и вновь ела, а сок бежал по подбородку. — Катари, ты заболеешь!

Катарина рассмеялась.

— А если Мирабелла права? — спросил Пьетр. — что, если Богиня и вправду на её стороне?

Катарина повернулась к нему и усмехнулась, полная яда, и на миг её лицо затуманилось, сделавшись таким же пустым и тёмным, как и пропасть.

— Это не имеет значения. Они на моей.

Роланс

Магия воссоздала почерк Мирабеллы чёрно-синими чернилами на каждом из посланий — а сама королева разослала послания всюду, а оригинал отправила в ворота Волроя.

— Они всюду? — спросила Мирабелла.

— Всюду, — ответила Бри. — И в Бастионе, и даже в солнечном городе.

— И в Волчьей Весне?

— Конечно.

— Хорошо. Надеюсь, семья Арсинои приедет увидеть смерть отравительницы, — она улыбнулась.

— Ты весела?

— Представляю себе лицо Катарины, — но улыбка не задержалась на губах Мирабеллы. Злой легко было думать о смерти Катарины, но когда гнев исчезал… Нет, она его не отпускала.

Элизабет от волнения потёрла своё обрубленное запястье.

— Ты в порядке, Элизабет? — спросила Мирабелла. — Всё ещё болит?

— Нечасто, — ответила Элизабет и посмотрела на порозовевшие шрамы. — Только вот татуированный браслет… Странно такое украшать.

Элизабет повернула запястье, показывая браслет из ленты и бусинок. Вскоре они совершат ритуал, и чёрные полосы зачернят её кожу, а она станет жрицей и будет навеки принадлежать храму.

— Твоя рука не уродлива, Элизабет! — горячо воскликнула Бри. — Уродливо то, что сделали с тобою.

— Когда церемония? — спросила Мирабелла.

— Когда соглашусь. Я была посвящённой три года.

— И ты сделаешь это? — спросила Бри. — Не стоит. Сбрось это и оставайся с нами, тебе всегда будут рады в Вествуд-Наус, — голос Бри звучал сильно и уверенно. Она не понимала, почему Элизабет оставалась с ними после всего, что случилось. Бри не могла так служить.

— Я не решила. Я бы оставалась ещё немного посвящённой… Пару лет. Всегда. Тогда я бы всё ещё была с фамилиаром и могла уйти.

Мирабелла посмотрела на свой эскорт. Они далеко ушли, но она была уверена, что ещё слушали, и она сжала локоть Элизабет.

— Ты скажешь нам? Нам можно присутствовать?

Элизабет кивнула, и Мирабелла расцеловала обеих подруг, прежде чем расстаться к ними и пойти к Луке.

Она отыскала Верховную жрицу в её далёких покоях, она как раз утирала пролитый чай с подушки.

— Полотенце? — предложила Мирабелла, и Лука содрогнулась.

— Мира, ты испугала меня, — она подняла грязную подушку, опечаленно вздохнула, а после бросила её рядом со своим столом. — Ты разминулась с Ро.

— О, — Мирабелла была не в силах притвориться разочарованной. — Опять планы?

— Не понимаю, о чём ты.

— Конечно, понимаешь. Я слышала шепотки о Белтейне и ваши прелестные идеи о том, как бы сжечь моих сестёр в огне и сделать меня королевой-Белоручкой, — она наблюдала за тем, как Лука пыталась оставаться равнодушной. — Твои жрицы забывают, что у меня ещё есть уши. Когда они говорят, становятся небрежными. Но, вопреки всем вашим интригам, я не могу поверить, что ты не одобряешь этот поединок.

— Одобряю я его или нет, это уже не имеет значения, ты объявила о нём перед всем городом.

— А ты думаешь, нам следовало позволить ей приехать в Роланс?

— По крайней мере, дома у нас были бы преимущества, она чувствовала бы себя чужой!

— О да. И как это сработало с Арсиноей? Вот что хочет Катари. Чтобы я рухнула в Ролансе. Униженная перед своим же народом. Я никогда не была её мишенью в Волчьей Весне, только Арсиноя! Арсиноя!

Лука тихо рассматривала её из-под белого капюшона.

— Возможно, мы упустили свой шанс, — промолвила Лука. — Ты была избранной королевой, а теперь всё изменилось.

— Поединок на арене на моей стороне, — настаивала Мирабелла. — Элементарные королевы прежде были нередким явлением.

Лука вернулась к пролитому чаю и вновь налила остатки в первую чашку. Когда она пила, тот капал на мантию.

— Я чувствую Богиню, Лука, и ты должна верить мне.

— Возможно, мы руки её, — мягко промолвила Верховная Жрица, — но, Мира, Богиня не всегда добра. Мы не можем знать её воли. Даже в те моменты, когда я чувствовала себя такой близкой к ней, когда думала, что я поняла меня… — она развела руками. — Потом она уходила.

— Но откуда знать, что правильно?

— Ниоткуда, но мы делаем всё возможное, зная, что выбора нет, а она пойдёт по своему пути.

«Good,» Mirabella says. «I would have Arsinoe’s family there to see the poisoner fall.» She chuckles slightly.

«You are jovial?»

«Only when

Чёрный

Коттедж

По пути на кухню Вилла прошла мимо Арсинои.

— Сегодня пирог с гусём и луком, — Вилла потрепала её за подбородок.

— Ммм, — неуверенно ответила королева. — Я это любила?

— Не помнишь?

— Нет, — Арсиноя последовала за ней через гостиную, рассматривая картины и мебель. Ничто не изменилось, ничто не запомнилось. — Мирабелла всё помнит, и будь она здесь, Мира обнимала бы этот стул.

— Даже в детстве Мира обладала слишком большим достоинством для этого, в отличие от тебя. Как исцеление?

Арсиноя дошла до кухни и дёрнула плечом. Рана от арбалетного болта скоро превратится просто в шрам. Она чувствовала, как на спине, как и на лице, появляются мёртвые пятна от очередной её гибели.

— Всё в порядке.

— Хорошо, сможешь уйти, — Вилла сняла миску с утрешним тестом, и Арсиноя фыркнула.

— Ты всегда была так ласкова, или мы спали на досках?

Вилла рассмеялась.

— Мы не обманывали королев в семь веков… — а после она запнулась и остро посмотрела на Арсиною. — Да не хочу я, чтоб ты уходила, думала, никогда не свидимся, но если Чёрный Совет тебя тут увидит, меня с Караф повесят.

— Ненадолго… — промолвила Арсиноя. — Как только Мирабеллу коронуют, и Арронов сменят Вествуды, всё изменится. Они могут даже отпустить Караф.

— Возможно, — Вилла сжала губы, но не сумела скрыть улыбку.

Арсиноя склонила голову.

— Этого ты хочешь? Потому так сделала? Потому нас подменила?

Старуха плеснула тесто на прилавок.

— Почему думаешь, что это я подменила детей?

— А кто ещё?

— А кто тут ещё был? — спросила Вилла. — Королева. Твоя мать. Я просто акушерка, а акушерки исполняют приказы.

— Но почему?

— А ты хотела, чтобы она этого не делала? — Вилла резко взглянула на Арсиною. — И она не сказала. Знаю, Арроны не были добры, и когда она правила, не думаю, что ей особенно нравилось то, что она видела в Совете отравителей. А в Мирабелле она увидела королеву, королева всегда знает, что делать, вот и ничего не было в том, чтобы подменить других.

— Подменить других, — повторила Арсиноя, сжав зубы.

— Королева Камилла была милой девочкой, но единственным, кто любил её, был её король-консорт. Она была рада уйти, исполнив долг.

— Эх, — вздохнула Арсиноя. — Это должно бы вызывать жалость, но не выходит.

— Это не потому, что ты королева. Ты не похожа на других матерей или дочерей. На других людей.

Арсиноя взяла нож и принялась нарезать лук — вид теста вызывал голод.

— А она ушла? — спросила Арсиноя. — С королём-консортом, жить счастливо далеко от острова?