Казнить или помиловать? (СИ), стр. 65

— У тебя есть полчаса до начала церемонии. Я принес тебе новую форму, надень ее. Не платье, а именно форму. Не хочу, чтобы кто-то принял тебя за наложницу, — отстраняясь от меня, проговаривает Руслан, указывая на кресло. — И не опаздывай — это дурной тон, — дополняет, выжидающе смотря на меня, пока я не кивну, давая понять, что я приняла его слова к сведению.

Я провожаю его взглядом, присаживаясь на кровать, и только через минуту ко мне приходит осознание, что я полностью обнажена. На мне лишь золотая цепочка, купленная мной на мое совершеннолетие, пару лет назад. Качаю головой, касаясь пальцами немного припухших губ, и вновь погружаюсь в свои мысли, все больше путаясь в происходящем. Позволяя паутине событий поглотить меня, но пока еще не тону в отчаянии. Во мне еще остались силы бороться. И я не намерена тратить их впустую. Мне нужна цель. Мне нужен якорь. Мне нужно хоть что-то, что будет давать мне заряд и надежду. Мне нужно вытащить себя отсюда.

***

В зале шумно, в воздухе отчетливо чувствуется запах сигарет и паров алкоголя, и какой-то травы, может быть полыни, но откуда тут полынь? Играющая музыка отнюдь не бьет по голове, расслабляется, как будто вводит транс. Я держу свой разум в узде благодаря простреливающей боли в ноге, но чувствую, как она затухает и это тревожит меня. Док дал мне обезболивающее, очень хорошее обезболивающее, и я была этому безумно рада, вот только сейчас об этом стала жалеть, потому что мне не нравилось то, как мои мысли рассеивались, я не могла собрать их в кучу.

— Эй, Рита, ты у нас решила податься к дышащим? — бархатный голос со стороны заставляет меня обернуться, но я не могу сфокусировать свой взгляд на девушке передо мной. — Вот черт! Стой смирно! Слышишь меня? Стой!

Она куда-то быстро исчезла, а у меня перед глазами потемнело, меня начало мутить. Поганое чувство. Держась за стенку, попыталась пробраться к выходу. Слишком много людей. Тошно. Дурно. Слишком много всего. Меня сейчас стошнит.

— Вот она! Рита! — снова этот голос, но я не могу понять, кому он принадлежит.

Меня подхватывают под руки и куда-то волокут, но я не против, тут менее загруженный воздух, тут лучше дышится, тут прохладно и хорошо, но я все равно не могу сконцентрироваться. Все бело. Спиной ощущаю холодную, выложенную плиткой стенку. Голова болит и меня выворачивает, по всей видимости, над раковиной, куда меня кто-то наклонил.

— Дерьмо, принеси из моей комнаты аптечку. Ее организм не принял таблетки, — грубый мужской голос со стороны, но я не в силах повернуть головы. — Кажется, праздник отменяется, дорогуша.

Я слышу нервный смешок, но мне так паршиво, что я никак не реагирую, лишь чувствую очередной приступ тошноты и выворачиваю и так пустой желудок. Желчь подступает к горлу.

Вода приятно холодит кожу, мужская ладонь умывает мой рот, дает прополоскать горло и сажает задницей, на крышку унитаза. Я наконец-то могу определить кто передо мной, и глупо улыбаюсь, отмечая встревоженное лицо Наташи — фаворитки Монарха, и сосредоточенное Дока, который склонился надо мной и набивает вену для укола. Мать его, укола?

Я попыталась оттолкнуть его, но все мои попытки пропали тщетно, он дернул мою руку и вколол какую-то мутную жидкость в вену. Я зашипела, с негодованием посмотрев на него, но ему было на это плевать, он принялся мерить давление с непроницаемым лицом, пока Наташа обеспокоенно смотрела на меня за его спиной.

— Все ок, Док, — пробормотала я, вздернув правую бровь, ощущая, как мое тело повело, и словно отпустило.

— Скажешь мне это через семь минут, когда препарат начнет действовать, — ответил наемник, напряженно изучая показатели. — Давление в норме. Думаю, такую реакцию спровоцировали наркотики, она что-то принимала? — обратился Док к Наташе, а шатенка покачала головой.

— Я не видела, чтобы она что-то принимала. Когда я ее заметила, она стояла возле дышащих, вполне возможно, что она вдохнула вместе с ними. Но разве этого хватило бы? — проговорила девушка.

— Вероятно, раз она так среагировала. Хоть это вызывает у меня сомнения, — ответил мужчина, задумчиво проведя по темным волосам.

— Ты что-то принимала? — обратился ко мне Док, а я отрицательно покачала головой. — Ладно, сделаем вид, что я тебе поверил.

— У тебя нет выбора, — вымолвила я, поймав предостерегающий взгляд. — Просто признайся, что ты хотел меня грохнуть.

Ойкнув на легкий подзатыльник, от которого у меня зазвенело в голове от все еще не прошедшей боли, я зло посмотрела на ухмыляющегося Дока.

— Я просто жду не дождусь, когда избавлюсь от тебя, но пока ты избавляешь меня от хренового настроения мастера, я готов потерпеть.

— Пошел ты, — буркнула я, принимая размашистую ладонь и поднимаясь с ее помощью.

Голова закружилась, но тошнота отсутствовала, что не могло не радовать. Волшебник, никак иначе.

— Я рад, что тебе лучше.

— Думаю, нам стоит вернуться, скоро будет награждение, — проговорила Наташа, а я только сейчас смогла всецело оценить ее красоту.

Шоколадные, роскошные волосы были уложены крупными локонами, изумрудное платье в пол обтягивало ее фигуру, словно второй кожей, восхищая ее данными: пышной грудью, тонкой талией и округлыми бедрами. Несложно догадаться, почему она стала фавориткой главы Замка. Даже я, будучи девушкой традиционной ориентации, смотрела на нее с желанием.

— Это, конечно, прекрасно, но мне нужно переодеться, я вымазалась, когда плюхнулась на пол, — поворачиваясь спиной, предоставляя испачканную пылью пятую точку, бедра, и немного руки, проговорила я, на что наемник согласно кивнул.

— Окей, я предупрежу мастера, но не задерживайся, — кивнув, ответил Док, забирая свою сумку с медикаментами, направляясь к входу.

— Мы тебя ждем, — подмигнув, проговорила Наташа, все еще взволнованно смотрящая на меня.

— Куда я от вас денусь, — покачав головой, ответила, выходя вслед за ними и направляясь к отведенным нам спальням, ступая по мраморной лестнице вверх.

Любят же наемники вычурность. Такое ощущение, что по историческому музею гуляешь, словно усадьбу чью-то изучаешь. Что в Замке, что здесь, все со вкусом и дико дорого, умыто кровью. От красочных картин в голове я вздрогнула, когда представила, что по стенам, потолку, стала стекать насыщенно-алая жидкость. Сразу стало как-то жутко и уничтожающе тихо.

— Нужно же мне порадовать моего мастера, — сладко произнес голос откуда-то сбоку.

Заметив движение, я прижалась к стене, надеясь остаться незамеченной и проскочить в нужный мне поворот, но так и встала, как вкопанная, рассматривая улыбающегося Руслана в черной рубашке с подкатанными рукавами и в черных брюках. Он выглядел потрясающе. Без преувеличения потрясающе и какие бы чувства я к нему не испытывала: гнев, ярость, желание, отчаянье, благодарность, злость, ненависть. Я не могла этого не признать.

— Мы опаздываем, Нелл, — проговорил наставник, нежно касаясь пальцами ее лица, отчего девушка едва не поплыла, наслаждаясь его лаской.

Она была одета ему в тон: иссиня-черное платье в пол, с разрезами по бокам, которые доставали едва ли не до ее белья, если оно, конечно, на ней было. Отчего-то меня взяла злость. Я почувствовала себя как-то ущербно с разбитым лицом, в обмундировании, без грамма краски на лице. Боже, да я урод по сравнению с ними: ухоженными, разодетыми, накрашенными, без единой царапины. И почему меня это заботит?

— Это займет всего секунду, я просто хочу, чтобы ты знал, — она извлекла из маленькой сумочки какую-то розовую баночку, а у Руслана брови поползли вверх.

— Серьезно? Тебе все еще нужна смазка? — не выдержав подобной наглости, с возмущением проговорила я, отмечая, как брюнетка фактически пригвоздила меня взглядом к стене, а вот мучитель постарался подавить смешок, кашлянув в кулак. — Ах, простите, анальная смазка? Тогда может и нужна, если за неделю заросло, — бесцеремонно вырвав баночку из рук девицы, проговорила я, а Нелли клацнула языком.

— Ты еще не сдохла? — снисходительно поинтересовалась она, отбирая смазку, и застегивая ее на замок, клещом цепляясь в руку Руслана.