Мемуары (СИ), стр. 11

– А скажи-ка мне, Дана, что Вас привлекло в нашем городе, да ещё и зимой? Я, конечно, хочу сказать, что город у нас очень хороший, но всё-таки?

– Так я же не знала, что тут зимы бывают. Кстати, зимы тут у вас довольно холодные, но не холоднее, чем на одной планете. Там лета вообще не бывает. Кстати, а Вы в космосе бывали?

– И частенько, — ответил я. — Всё-таки в Космической полиции работаю. Часто вылетаем на патрулирование, дерёмся с Империей…

– Так это правда?

– Что, правда?

– Что Космическая полиция на самом деле работает на Галактический Центр?

– Да, только ты никому не говори, — вот честное слово, «ты» я ей сказал совершенно случайно.

– Да, кому я могу сказать. Ты вроде парень положительный…

– Иногда, даже более положительный, чем мне бы хотелось…— я подал Дане её куртку, пока она одевалась в гардеробе. — Вот недавно, я разговаривал с одним нехорошим человеком, который отключил горячую воду в нашем доме, так он после этого разговора взял и умер. Так я хочу сказать, что, хоть он и сволочь, каких мало, а мне его всё равно жаль.

Когда мы вышли из библиотеки, оказалось, что солнечный свет практически сводит на нет действие мороза, и я предложил Дане пройтись пешком. Поймите меня правильно, у меня тогда не было такого большого опыта общения с девушками, а отношения с Изабеллой де Круа… Несмотря на то, что мы был любовниками, всё же, вести себя с девушками я так и не научился. Так что нет ничего удивительного, что я просто позабыл про всё.

Мы с Даной пошли пешком по Московской, разговаривая, фактически, ни о чём. То есть, говорили мы много и обо всём, но, как бы и ни о чём. Погода, путешествия, корабли, война — вот неполный перечень наших разговоров.

– Я лично, не понимаю, из-за чего весь этот сыр-бор, — сказала Дана. — Вот, ваша планета поддерживает Империю. Ведь до того, как вы с ней вступили в контакт, у вас не было ни термоядерных реакторов, ни пищевых синтезаторов, даже кораблей и тех не было…

– Ага, зато сейчас у нас есть всё. Люди буквально стелятся перед имперцами, но на самом деле презирают их. Земля практически превратилась в промышленную базу Империи. Да, сейчас здесь есть много чего хорошего, после этого контакта, но Галактический Центр обещает, по крайней мере, что нас не будут принуждать служить в армии Империи, никто не заставить умирать нас ради того, чего мы не понимаем, и никто не будет проводить тотальную психообработку. Так что я не уверен, что Империя — это мечта всего человечества. Господи, да ведь они же поощряют в людях все самые низменные наклонности — подлость, жадность, разврат и жестокость. Так что я считаю, что Империя не способна сделать жизнь на этой планете счастливой и нормальной.

– Ты прав, — ответила Дана после секундной заминки. — Разврат — это то, что имперцы любят более всего, — она замолчала. — Но разве Империя не принесла свет высокой цивилизации на Землю?

– Знаешь, Империя немного опоздала. Галактический Центр первым установил контакт с этой планетой. Они смогли раскрыть нам глаза на то, что сейчас творится в космосе. Но, я уверен, что, если бы имперцы пришли на Землю первыми, они бы всё равно не добились от нас повиновения. Мы бы, конечно, не смогли выступить в открытую, как сейчас, но, всё равно, мы бы искали связь с оппозицией.

– Но, ведь не все жители Земли поддерживают Галактический Центр. Я знаю, что в твоём городе есть много функционеров Империи. Ты ведь сам рассказывал про одного из них.

– Отморозков во все времена хватало везде, — ответил я. — Невозможно представить себе общество, полностью состоящее из положительных людей. Везде есть отморозки, болваны и извращенцы.

И снова я услышал в ответе Даны секундную заминку, и, когда она заговорила, я услышал горечь в её голосе:

– Да, таких людей много, — сказала она. — Если бы таких людей не было, жизнь была бы более счастливой.

Я понял, что в жизни этой девушки было что-то такое, о чём ей очень больно вспоминать. И ключевыми словами к этому чему-то были: «Империя», «отморозки и извращенцы» и, по-моему, что-то плохое Дана испытала в своей жизни от военных. У меня пока недоставало фактов для того, чтобы сделать какие-то более конкретные выводы, но что-то подсказывало мне — эта девушка нестабильна, как оружейный плутоний в момент цепной реакции. С ней надо быть поосторожнее.

Спустившись по Московской, мы прошли через книжный рынок, попутно я рассказывал Дане про то, сколько великолепных книг я купил здесь. Девушка слушала, ей это действительно было интересно. А потом я предложил зайти ко мне в гости, выпить по чашечке кофе. Это предложение Дана восприняла с особенным энтузиазмом, что, конечно, не могло не показаться мне немного странным. Перейдя Суру через лёд, мы поднялись на наш берег, после чего поднялись на мой четвёртый этаж, и вошли в мою квартиру. Дома никого не было, что было неудивительно — отца я отправил на Гавайи — подлечиться после того морозильника, который нам устроил ныне покойный татарин.

Дане квартира очень понравилась. Особенно девушку умилили голубенькие, в цветочках, обои в моей комнате. Это показывало, что я не только тренированный боец самой могущественной организации в космосе (нас, после того, как мы открыто выступили на стороне Галактического Центра, даже имперцы боялись), но и очень душевный человек — голубой, как и зелёный цвет, успокаивает нервы.

На ковре, над кроватью висела коллекция моего личного оружия, из которой Дане больше всего понравился мой световой меч.

– А ты, что, правда — Джедай? — спросила девушка.

– Конечно, — ответил я. — Про нас всякое рассказывают, но, по большей части это всё — мифы. Вся эта монашеская жизнь, никаких знакомств с прекрасным полом — так жить невозможно, уж поверь мне.

– И много у тебя было романов с «прекрасным полом»? — спросила Дана.

– Отвечать честно? — немного дурачась, спросил я.

– Да, — в голосе Даны, вдруг, откуда ни возьмись, появился металл.

– Я люблю Изабеллу де Круа. Это моя девушка. И я ей не изменял. Даже и в мыслях не было.

– Удивительно, — задумчиво произнесла Дана. Металл из её голоса куда-то исчез. — Ты мне совсем другим представлялся…

– В каком смысле?

– В том, что я — специальный агент Министерства Разведки Империи. Меня послали для того, чтобы ликвидировать тебя, так как это приказал моему шефу, генералу Цигелю, сам Дарт Вейдер. Если честно, я представляла себе, что ты не такой, как на самом деле. Я, ведь ненавижу вас, военных, так как меня в своё время изнасиловали солдаты Империи. И каждый раз, убивая одну из моих мишеней, я как бы мщу тем военным, которые это со мной сделали. Но ты — какой-то другой. Я не могу заставить себя убить тебя, так как ты даже не попытался уложить меня в постель. Я же знаю, что у вас, в Ударных Силах Галактического Центра много молодёжи. Многие, будучи даже младше тебя, уже имели близость — и не с одной девушкой, но ты… Ты, в самом деле, какой-то странный. Я не буду убивать тебя. Пусть там, на базе, делают со мной, что хотят. Мне теперь терять нечего, — и Дана встала с дивана, собираясь уходить.

Я внезапно почувствовал, как одинока эта девушка.

– Подожди, — сказал я. — Тебе нельзя вот так уходить. Тебя же убьют. Я ведь знаю, как работает Дарт Вейдер. Если кто-то не в силах выполнить его приказ по независящим от него причинам, то он просто убивает этого человека.

– Мне плевать. Империя — это очень большая помойка, — сказала Дана. — И ты смог открыть мне на это глаза. Если мне суждено умереть, значит, такова моя судьба. Если честно, ты был лучшим среди всех моих жертв.

– Нет, я не дам тебе умереть, — решительно сказал я, взяв Дану за руку. — Я знаю, что ты сделаешь. Точнее, ты будешь должна это сделать, чтобы выжить. Как ты сама сказала, Империя — это большая помойка. Я не хочу, чтобы тебя закопали в ней. Ты сегодня же поступаешь в нашу Академию. Там тебя не выдадут. Потом, когда ты будешь, готова, ты будешь работать на нас. Нам нужны такие люди, как ты.