Магнит для неприятностей (СИ), стр. 37

- Я постараюсь вернуться как можно быстрей, - заверил меня Виталик и, коротко чмокнув в макушку, покинул квартиру.

Я осталась стоять в полной тишине и одиночестве. Вдруг стало нестерпимо грустно, как будто я потеряла что-то безумно важное и дорогое, но это чувство так же внезапно, как появилось, поспешило удалиться.

Я посмотрела на себя в зеркало, мысленно прощаясь с красотой, которую сделала подруга, и отправилась в ванную, возвращать себя к привычному земному состоянию.

Глава 12

Виталик не приехал вечером, не приехал он и ночью. Я решила, что ужин затянулся, а оставить Львовича в одиночестве он так и не сумел. Ковалевский появился только с утра, позвонив мне на мобильный.

- Лесь, извини, замотался. - его голос звучал как-то по-другому и при этом жутко устало. - Я скоро заеду.

Я сказала, что буду ждать дома, после чего Виталик повесил трубку, не дав задать мне по телефону интересующие вопросы.

Я пожала плечами и отправилась в душ, потому что до этого момента стащить себя с кровати у меня так и не получилось. Ковалевский приехал примерно через час, и, открыв ему дверь, я сразу поняла - что-то не так. Парень выглядел уставшим и, если честно, меня терзали смутные сомнения, что он сегодня вообще спал. Однако помимо этого в его виде меня напрягало и что-то еще.

Я посмотрела в глаза, и почувствовала, как сердце стало гулко биться в груди.

- Лесь, нам надо поговорить. - прямо с порога начал парень.

Удар, еще удар… ритм сердца слышался мне всё четче.

- Конечно, - сказала я, показывая рукой в сторону холла. - проходи.

И Ковалевский прошел. Просто прошел мимо меня, как будто меня и не стояло в коридоре вовсе. В этот момент мне стало страшно, хотелось выбежать из квартиры на холодный воздух, лишь бы не находиться здесь и сейчас. Да вот только это всё равно бы ничего не изменило.

Я с силой зажмурилась, потом открыла глаза и поплелась в холл вслед за Виталиком.

Парень не сел, он неспешно перемещался по комнате, меряя ее шагами. Я же принять более устойчивое положение всё-таки решилась, и опустилась на мягкий диван, поджав под себя ноги. Следующие несколько минут мы провели в тишине. Ковалевский, видимо, подбирая нужные слова, а я в надежде, что мои худшие ожидания не оправдаются.

Наконец, Виталик нарушил молчание:

- Леся, - я замерла, чувствуя, как сжимается каждая клеточка моего тела. - сегодня мы видимся в последний раз.

В этот момент мой мир рухнул. Хрустальный замок, так долго и тяжело строившейся, разлетелся на миллиард крошечных осколков, каждый из которых сейчас острыми гранями впивался в меня изнутри. Я не могла просто так принять услышанное.

Стараясь не заплакать, я оторвала взгляд от обивки дивана и посмотрела на Ковалевского. Он стоял, опираясь боком об арку, соединявшую холл с коридором и, кажется, даже не испытывал дискомфорта за сказанное.

Окончательно меня убивая, Виталик продолжил:

- Извини за вчерашнее, это представление было нужно для попечительского совета. Я хотел, чтобы они остались полностью довольны.

В этот момент первая непрошенная слезинка коснулась моей щеки.

- Я тебе не верю. - чуть слышно произнесла я.

Параллельно с этим я посмотрела ему в глаза. Он даже не пытался их отвести! А еще, я очень хорошо запомнила этот взгляд. Забыть выражение этих карих глаз при нашей первой встрече я просто не могла. Он меня просто использовал!

Однако, мозг категорически отказывался воспринимать сказанное.

- Я хотела уехать вместе с тобой… - начала я, но Ковалевский резко меня перебил, не давая закончить мысль.

- Леся, хватит! Всё, спектакль окончен!

А я всё не теряла попыток…

- Ты меня любишь?

Парень молчал несколько секунд, изучая цветы, стоящие на подоконнике, после чего ответил:

- Нет.

- Посмотри мне в глаза и повтори! - практически срываясь на крик, сказала я.

Снова повисла тишина, после чего Виталик перевел взгляд на меня и медленно сказал:

- Я тебя не люблю и никогда не любил.

Больше выносить этой пытки я не могла:

- Убирайся отсюда.

Дважды повторять Ковалевскому не пришлось, не проронив не слова, он вышел из квартиры, а я, услышав звук хлопнувшей входной двери, разрыдалась.

Я не знаю, сколько времени проплакала, и в какой момент мой мозг всё-таки отключился. Я открыла глаза, обнаружив, что так и лежала калачиком на диване. Сев, я осмотрелась и увидела спящего рядышком Ромео, он открыл глаза, почувствовав шевеления с моей стороны, сел, потом сладко потянулся и перебрался ко мне на колени.

От такого порыва кошачьей нежности, я не выдержала и снова спрятала лицо в руках, глотая слезы предательства и обиды. Я до сих пор не верила в случившееся. Все эти ночи, поцелуи, слова - всё было обманом. Каждый раз, приезжая ко мне, Ковалевский делал это просто для того, чтобы разобраться с собственными проблемами.

На смену слезам пришла злость. Даже скорее ярость, я оглядела комнату, и мой взгляд упал на букет лиловых роз, стоявший на столе в высокой стеклянной вазе. Я резко вскочила с дивана и, не задумываясь, подбежала и, схватив вазу, со всей силы швырнула ее об пол. Бывший еще секунду назад целым сосуд, разлетелся на куски, а вода растекающаяся вокруг, намочила мои ноги.

Я стояла в полной тишине, глядя на чертовы цветы, и понимала, что меня вновь охватывает отчаяние. Я опустилась на колени прямо в лужу холодной воды и опустила голову, закрыв руками глаза. Я чувствовала вновь подступающие слезы, но в этот момент мое одиночество прервал звонок в дверь. Видеть отчаянно никого не хотелось, однако человек, желавший попасть в мою квартиру, был невероятно настойчив, и даже через пять минут звонок не стихал.

Я встала и, пытаясь не задеть валявшиеся кругом стекла, подошла к двери. Распахнув ее, я увидела на пороге Михайловскую, стоящую в одной ночнужке с нескрываемой тревогой в глазах. Увидев меня, подруга не стала задавать лишних вопросов, она, молча, обняла меня, а я, не в силах сдерживать эмоции, вновь разревелась, в этот раз на ее плече.

В какой-то момент запас слез в моем организме, видимо, просто иссяк. Мы успели переместиться на диван, где Лиза, по-прежнему не проронившая ни слова, сидела и поглаживала меня по спине, пока я, уткнувшись в ее колени, не потрачу весь лимит выделенных мне на сегодня соленых капель.

Немного успокоившись, я всё-таки смогла поднять лицо и прошептать:

- Всё кончено.

Сейчас у меня не было ни сил, ни желания объяснять ей то, что именно говорил мне Ковалевский. Я обязательно расскажу ей об этом, когда сама окончательно смогу смириться.

Подруга, державшая сейчас меня за руки, посмотрела мне в глаза и тихо, но уверенно сказала:

- Ты сильная, ты справишься.

Я рассеянно кивнула, не понимая еще толком как пережить предательство Ковалевского, однако плакать уже не хотелось. По крайней мере, сейчас. Оставив подругу в холле, я пошла в душ, мельком взглянув на часы. Половина третьего ночи. Я догадалась, что Лиза, видимо, услышала шум, созданный полетевшей в последний путь вазой, и решила проверить всё ли в порядке.

Я отчаянно терла себя мочалкой, пытаясь как будто смыть с себя всю ту грязь, которую сегодня услышала. Слёз больше не было, но и облегчение так и не пришло. Через пятнадцать минут я вышла из ванной и обнаружила, что народу в моем доме прибавилось.

Проследив за моим взглядом, Лиза немного злобно пробубнила:

- Я пыталась закрыть его в квартире, но он всё равно выбрался.

Я смотрела на соседа, который, судя по взгляду, уже знал о нашем разрыве с Ковалевским. Помимо волнения, я видела в его глазах еще и долю растерянности. Не смотря ни на что, Виталик был его братом, поэтому я понимала Глеба. Он не знал, как однозначно реагировать на случившееся.

- Мне жаль. - сказал сосед, быстро отведя глаза.

Я отмахнулась, давая понять, что на сегодня к этой теме я больше возвращаться не хочу. В этот момент пришла очередь Михайловской удивить меня. Как оказалось, подруга бегала домой отнюдь не за своим парнем, а за коньяком из его запасов.