Сателлит для Богини (СИ), стр. 43

Я подпер щеку кулаком, и какое-то время смотрел с улыбкой на этого воробышка, давая ей покрепче уснуть. После раскинул диван и вернулся на кухню. Осторожно взял на руки, отчего девчонка вздохнула и снова затихла. Уложил Лину, но раздевать не решился. Немного подумал, взял вторую подушку и пристроился рядом. Наверное, утром меня ждет недовольное личико, но уйти в другую комнату, как я обещал, было выше моих сил. Из коридора раздался звонок Линкиного мобильника. Я вскочил и помчался к куртке, где лежал телефон. Хотел уже скинуть, но увидел, что это ее соседка. Помялся, но все-таки ответил, сообразив, что подруга волнуется.

- Ты где шляешься? – услышал я возмущенный голос Ники.

- Ника, доброй ночи, – поздоровался я.

- Это кто? – с подозрением спросила девушка.

- Это Влад, я живу сейчас в квартире Бориса. – Пояснил я. – Ника, ты только не подумай ничего такого, просто Лина уснула, и я не стал ее будить. Она в порядке и рядом.

- Ну, ладно, – хмыкнула Ника. – Пусть спит, спасибо, что ответил, Влад.

- Не за что, спокойной ночи, – ответил я.

- Спокойной, – сказала она и отключилась.

Я выключил на телефоне звук, решив, что все важные люди уже позвонили, то же самое проделал со своим. Затем снова лег рядом с Линой, обнял ее, уткнулся носом в макушку и после этого провалился в сон, впервые за эти дни, чувствуя полный покой.

Лина

Началась сессия. Вот как-то так хоп, и придя в понедельник, мы обнаружили на стенде расписание экзаменов и зачетов. А все потому, что нам успели выдать необходимый материал по большинству дисциплин, и уже с месяц мы занимались повтором изученного. Естественно, студенты расслабились, и предпочти свои личные дела парам, считая выше своего достоинства слушать одно и то же по второму, а то и по третьему кругу.

В тот же день, злорадно ухмыляющийся, Гоблин встретил нас на второй паре «радостным» известием о том, что с нашей группы, как с самой любимой, он будет требовать чуть больше, чем с остальных. Ведь мы же любимчики. От такой новости у народа округлились глаза, потому как осчастливили нас подобным статусом впервые. Обычно Гоблин гонял нас «и в хвост, и в гриву», нещадно диктуя со скоростью пулемета и муштруя судорожно скрипящих мозгами студентов направо и налево. И вот теперь начался ад предсессионной подготовки, от которой взвыл весь поток.

Как я среди этой кутерьмы нашла время в понедельник забрать и оплатить у Александра гитару – сама удивляюсь.

Шеф торжественно вручил мне чуть потертый Fender Squier, даже пожертвовав к инструменту чехол, принял от меня взамен конвертик с доплатой, и, крайне довольный сделкой, помахал мне ручкой, пожелав удачи во втором туре. Даже с учетом того, что обмен был несколько неравноценным, я была дико рада тому, что у меня вновь есть своя личная басуха, и даже остались еще средства на выживание до стипендии.

Помня свой договор с Владом, с едва разлипающимися глазами, я уже третий день подряд приходила к нему, до вылета на пары, готовя завтрак и неизменно целуя в щеку его спящее тело. Парень при этом так мило улыбался, что мне даже начинал нравиться этот процесс. На душе как-то легче становилось, и проблемы в универе отступали на задний план. Хотя на второй день в голову пришла мысль, что будет, вздумай сосед проснуться и застукать меня за подобным приветствием. Ведь спящие люди реагируют по-разному. Не дай бог подумал бы, что домогаюсь. Об инциденте в ресторане мы с Владом так и не поговорили – не до того было, хотя вопросы жгли язык. А при воспоминаниях о том, как та черноволосая краля прижималась к парню – и вовсе вместо поцелуя в щеку, хотелось пристукнуть его чем-то потяжелее. Но меня останавливала все та же светлая улыбка, появляющаяся на его лице стоило мне приблизиться к спящему соседу. На самокопания «какого фига он на меня так действует?», слава богу, времени у меня не было, и я выкидывала их из головы, как не рациональные именно в этот момент.

На третий день своего личного Армагеддона, после обязательного утреннего визита к моему личному спасателю, все еще сонная, но уже в более приподнятом настроении, вернулась домой, где на пороге меня уже ожидала ехидно улыбающаяся Ника, при виде меня выдавшая неизменное: - Богиня навещала своего верующего? И как? Коленопреклонно молился? – эта фраза встречала меня на пороге все эти дни. В первый раз в сторону ржущей конем подруги полетело все, что попалось мне под руку. Сейчас я уже как-то попривыкла, и просто пожала плечами.

-Угу, молился. В горизонтальном положении и, не открывая глаз, так я его ослепляю, – фыркнула, натягивая куртку. – Спит как сурок, лентяй. Мне бы так.

-Ничего, и на нашей улице перевернется грузовик с евриками, – подмигнула подруга, и первая покинула квартиру, увозя свой транспорт в прохладу утра.

Схватив велосипед практически в зубы, я поспешила следом, наверстывать упущенные за этот учебный год знания. К середине недели хотелось, мягко говоря, послать все лесом и вернуться в кулинарный колледж, потому как рецепты были куда проще, чем продирания сквозь дебри психологии нынешнего потребителя и маркетинговые ходы супер-менеджеров современности.

Копания в библиотеке приходилось чередовать с репетициями, что не предавало мне бодрости, и я представала вечером в состоянии свежевыкопанного зомби, без сил падая на кровать и моментально вырубаясь даже не поев. Благоразумный Жорик, видя неадекватную хозяйку лишь рано утром и поздно вечером, шел выпытывать корм у Ники, зная, что от меня можно получить исключительно пендаль.

Песня на второй тур неожиданно придумалась всего за час. Слова получились, однозначно странными, но было ощущение, что шли из самой глубины моей души. На репетиции Ден старался общаться подчеркнуто мило, хотя я ловила на себе довольно красноречивые взгляды. Илюха заметно нервничал, пытаясь скрыть это за потоком скабрезных шуточек и приколов, но знающим его не первый год нам было ясно – еще немного, и блондин пустится во все тяжкие в попытке снять напряжение. Макс же был как обычно спокоен как скала, неизменно привнося равновесие и одергивая периодически расходившихся друзей. Быстров больше не дергал меня звонками, видимо, рассчитывая еще раз поговорить при личной встрече.

Обозначенные для подготовки дни пронеслись так стремительно и сумбурно, что я опомниться не успела, как нагрянул день второго этапа конкурса. Нервно поглядывая на часы, и толком не вслушиваясь в слова лекторов, я даже не реагировала на шипение Ники. А под конец учебного дня даже умудрилась нахамить Гоблину, когда он сделал мне замечание в окне между парами.

Я тихо-мирно сидела на подоконнике, прикрыв глаза и прокручивая в голове песню. Ника еще после первой пары ускакала в деканат, выполняя обязанности старосты группы и уточняя списки допущенных до экзаменов. Рука споро выстукивала ритм по коленке, как эту самую руку резко, и довольно болезненно перехватили. Открыв глаза, дабы высказать хватателю степень своего негодования, столкнулась с мутно-зеленым взглядом профессора психологии.

-Так-так, прогуливаем пары, милочка? – процедил старичок-болотничок, сдергивая меня с моего места и внимательно осматривая мою конечность. На свою беду сегодня я была в футболке.– Татуировки, значит. Мечтаете выделиться, Золотникова? У вас это получается просто прекрасно и без этих украшений. Вы почти весь год спали на моих лекциях, и я подумываю, а не устроить ли вам веселый экскурс в Психодиагностику, дабы удостовериться, сможете ли вы достойно сдать экзамен?

-На все воля ваша, профессор, – процедила я, выдергивая руку. – Но как бы там ни было – это не повод причинять физический вред вашей студентке, вам не кажется?

-Дерзите, Евангелина, дерзите. Ай, не допущу, – с ехидной усмешкой протянул этот мерзкий прыщ, и я взорвалась. Мало того, что сессию нам устроили как минимум на две недели раньше положенного, конкурс на носу и с кое-кем отношения совершенно не понятные. В душе раздрай полный. Так еще и этот прицепился, руки распускает, угрожает.