Вне зоны доступа (СИ), стр. 4
По взгляду парня, Ник понял, что последней фразой испортил всё, точнее, утвердил Александра в его мнении.
- Неудобно как-то, - качнул головой он, ставя Никиту на землю. – Спасибо тебе, но мы сами.
Гордый, однако, Николай заметил и то, как велико было его желание сэкономить пару сотен. Черт, он сам уже так давно не нуждался в деньгах и жил на всём готовом…
- Удобно, удобно. Правда, Никит?
- Ага, - ответил малыш, хотя вряд ли понимал, о чем его спросили, рисовал пальчиком на двери какие-то черточки.
- Мы долго будем. Пока регистратура, очередь…
- Кончай ломаться, Санёк. Я тоже из деревни, не думай. Из Медведково, слышал такую? Записывай мой сотовый, позвонишь, я приеду. Покатаюсь тут пока по городу.
Горностаев неохотно забил номер в телефон.
- Спасибо. Это часа на два теперь.
- Звони, не стесняйся.
- Ладно.
Александр улыбнулся, отодвинул сына от машины, захлопнул дверцу. Ник показал Никите «пока-пока» и завел мотор.
Ехал, куда глаза глядят, потом не выдержал, припарковался на стоянке возле торгового центра и вошел в «аську». Не терпелось рассказать Косте. Попросить его, уговорить, объяснить, какие эти мелкие классные. Они бы так мило смотрелись втроем: Костя, он и их малыш. Водили бы его в парк на карусели, а он - или она - прыгал бы между ними, крепко держа за руки.
Девочка тоже сойдет, но он бы хотел сына, раз уж у них мужская семья.
Белкин с внутренним трепетом посмотрел на экран, ох, сейчас Джонни начнет ему про становление личности втирать, опять будет недоволен, что к нему с этой темой полез, но ведь вода по капле камень точит. Только ромашка перед ником Проказника-скомороха светилась красным. Где-то гулял. Наверное, в универе опять пропадает.
Ник с сожалением и облегчением вздохнул. И поехал к поликлинике. Почему-то ему казалось, что Саня сам не позвонит.
***
Константин разлил кофе из турки в две чашки. Одну отнес маме за стол, а с другой встал, прислонившись к подоконнику, предварительно стянув из вазы печенье.
- Спасибо, - Наталья вдохнула манящий аромат, но пить пока не стала, не любила слишком горячий. – А ты не слишком ладишь с отцом…
- Ну, - Костя сделал глоток, облизал губы, - это же он озвучивает все ваши решения касательно вмешательства в мою личную жизнь. Озвучивала б ты…
- Не ладил бы со мной. Брось, мы же изменили мнение по поводу Николая.
- То есть ему надо было дать себя подстрелить, чтобы вы поняли, что его интересует не только мое, и ваше, финансовое положение, а я сам? Круто, ничего не скажешь.
- Ну, прости. Просто мы всё еще надеялись… - она потерла лоб, подбирая слова.
- Что у меня вдруг начнет вставать на грудь третьего размера и критические дни?
- Эй! Ты думай, с кем разговариваешь! Я мать тебе, а не подружка!
Они переглянулись и прыснули со смеху. С этой женщиной Константину было удивительно легко, он понимал, почему при всех своих наклонностях на ней семнадцатилетней женился отец и почему до сих пор остается с ней. И молился, чтобы ему никогда не встретилась такая девушка.
- Ладно, выкладывай, - отсмеявшись, предложил Костя, отставил пустую чашку. – Мнится мне, серьезный разговор намечается. Слушаю тебя очень внимательно. Начинай ругать.
- Не собиралась я тебя ругать, - тоже посерьезнев, уверила мама Наташа. – Просто… Просто давай зайдем с другой стороны. Коля Белкин. Ты когда-нибудь думал, как ему приходится? С тобой? Ты его балуешь. Да-да, не спорь, послушай взрослых. Ты можешь позволить себе всё, в то время когда у его семьи… финансовое положение… несколько иное.
- Ох уж это социальное неравенство… Ладно, не перебиваю.
- Ты не думал, что ему неуютно с тобой? Что у него есть мужская гордость? Амбиции?
- Такое ощущение, что ты его знаешь, лучше, чем я.
- Быть всегда вторым – для мужчины хуже всего.
- Это-то ты как поняла? – Железнова стал тяготить этот разговор, он уже бесчисленное количество раз задумывался над этим с тех пор, как привел Ника в свой дом и даже раньше, с тех пор, как впервые кончил в него. – Понимаешь, ма, я как могу, стараюсь сглаживать эти моменты. В конце концов, он выучится и начнет реализовывать себя. Надо подождать, и мы оба это знаем. И мы предпочитаем не обсуждать философские темы, а проводить время несколько по-другому.
Наталья не повелась на попытку обратить разговор в шутку.
- Ты всё еще намерен увезти его с собой во Францию?
- Ну,… раз уж я согласился на вашу авантюру, то да, намерен. Мы начали заниматься с ним языком, собираюсь свозить его на Новый год в Париж, чтобы окунулся в эту атмосферу. Новый год в Париже – это же так романтично, да? Одобряешь?
- Опять ты паясничаешь? – мать всё ж улыбнулась.
- Нет, не паясничаю, - в ответ улыбнулся Константин. – Строю планы на жизнь с поправкой на чужбину. Я много размышлял в последний год, когда вы меня к стенке своим детским спором припёрли, и…
- Что? – спросила Наталья, глядя в его озорные глаза и поддаваясь интриге нарочно сделанной паузы.
- Решил, что вы правы, давно пора валить из этой дикой страны. Почему бы не во Францию? Во Франции с некоторых пор признаются полноценные однополые браки…
- Браки? – удивилась родительница. – Ты хочешь жениться? Господи, моё сердце этого не выдержит.
- Но не всё же время нам жить в блуде? - хмыкнул Костя, мать ему сейчас напоминала маму дяди Федора из «Простоквашино», когда она читала письмо про «ломящие лапы и отваливающийся хвост». – Я закурю, ты не против?
- Давай, гробь своё здоровье, - махнула она рукой, мол, хуже уже не будет, хуже уже некуда, и куда катится мир?
Железнов нашел сигареты, открыл окно, прикурил, сделал пару затяжек, затушил бычок в пепельнице и вернулся к разговору.
- Но. Я считаю, что Нику лучше получить образование здесь. И потому, что язык будет сильно хромать, и система другая, и не начинать же всё сначала?
- И отбор студентов туда строгий.
- Да. А потом… археологам у лягушатников хорошо платят. У них еще много всякой фигни не откопанной.
- Ты ему еще не сказал, я правильно поняла?
- Меньше знает, крепче спит. Ну что его раньше времени расстраивать? – Костя снова взялся за сигареты, но повертев пачку в руке, положил обратно. – Насчет своей учебы он знает, что придется вернуться в универ, но он думает, что я тоже останусь в Новосибирске.
- А тебя приглашают в Сорбонну прямо сейчас.
- Прямо сейчас я в любом случае не буду подписывать контракт, осмотрюсь сначала, здесь кое-какие дела закончу, надо что-то с аспирантурой решать. В общем, много еще вопросов.
- И тебе легче с ними одному справиться…
Константин закивал, подтверждая, что она как всегда проницательна и права.
- Будем решать проблемы по мере их поступления.
- Ты справишься, сынуль, - Наталья встала, подошла к нему, обняла. Парень обнял ее. – Глянь, ты у меня какой умница, и не думала, что такой гений от этого шалопая получится. Боже, а я, дурочка, дочку хотела.
- Что ж потом не родила?
Мать отстранилась, посмотрела на него, усмехнулась.
- И кроме гея, была б у меня еще и лесбиянка… Только осталось.
- Ну не обязательно.
- Обязательно. Хорошо хоть ты у меня актив…
- Эй, ты мне мать, а не подружка, что б такое обсуждать, - поддел Костик.
Она ничуть не смутилась, поддразнила сына:
- Бедный Коля. Ты ж его замучил, если в отца пошел. Или ты отца уже переплюнул?
Наталья рассмеялась, схватила полотенце, шлёпнула им Костю по заднице и ушла смотреть телевизор. Серьезный разговор был окончен. Вечером, или ночью, расскажет о нем Женьке. Клёво. Пусть еще раз восхитятся своим разумным мальчиком.
Железнов помыл посуду и отправился отдыхать: утром предстоял долгий перелет с пересадками до Парижа.
Он открыл «аську». Ник был в Сети, но только Константин собрался ему написать, как зеленый символ сменился красным.