Красная - красная нить (СИ), стр. 154

- Доброе утро, мам, – я не смог не улыбнуться в ответ, хотя внутри уже начинало неприятно свербеть – я намеревался лгать или, как минимум, не договаривать ей сейчас… – Уже не спишь?

Я подсел на край кровати. Она тут же протянула ко мне руку и поманила пальцем. Да-да, мне навязывали тот самый утренний поцелуй в макушку или лоб, который я, если признаться, на самом деле любил, но который всё равно порядком смущал. Я уже не ребёнок… Наклонившись, я почувствовал её еще пахнущие кремом руки на затылке и мягкое прикосновение губ куда-то к волосам сверху. Мне стало хорошо – как будто тебя утешают за что-то не очень хорошее, что ты ещё не совершил. Словно успокаивают и дают надежду. Не уверен, что мама вкладывала эти эмоции в утреннее объятие, но мне было проще так чувствовать.

Я искренне надеялся, что она когда-нибудь сможет понять меня. Простить меня?

- Ну ма-ам, – заныл я, выбираясь из захвата. Она едва слышно рассмеялась, отпуская мою голову.

- Нет, я дочитываю Хемингуэя. Вчера не успела – уснула. А ты уже одет, я смотрю?

- Да, – я кивнул, возвращаясь с середины её одеяла на край. – Ребята уже выходят, и я пойду проводить их до станции.

- Ещё вернёшься? – её бровь сделала неуловимое движение, на что червь, грызущий меня сомнениями и страхами изнутри, отреагировал незамедлительно.

- Нет, мам, – собрал я остатки воли в кулак. Как можно спокойнее и честнее поднял глаза: – Потом сразу к Уэям. Мы с Рэем обещали помочь убраться и приготовить всё к вечеринке, так что встречаемся пораньше.

- Всё ясно, – она искривила уголок рта. – Значит, в эти выходные я увижу тебя только завтра вечером?

- Мам, – нахмурился я. – Это же всего один раз в год. Я не так уж часто попадаю на дни рождения к лучшим друзьям. И я занимался, – вспомнил я про тяжёлую артиллерию.

Она тут же смягчилась и улыбнулась. Да уж, меткий снайпер знает, чем и куда бить… Внутренне я ухмыльнулся сам себе – отнюдь не радостно. Мне до сих пор было гадко, и я искренне надеялся, что оставлю это ощущение, едва выйду за дверь квартиры.

- Хорошо, – ответила она. – Будь осторожен, пожалуйста. И чтобы никакой дряни не попадалось в твои руки, – она строго посмотрела на меня, а я просто оторопел на мгновение, не зная, что ответить. Она вздохнула, по-своему растолковывая взгляд. – Я верю тебе, Фрэнки. Ты серьёзный мальчик, и всё будет хорошо. Поэтому просто не заставляй меня волноваться, ладно? Очень важно знать меру, и я надеюсь, что у тебя с этим всё в порядке.

- Мам, – улыбнулся я. – Всё будет хорошо, правда. Я позвоню сегодня вечером, и ты сама всё услышишь.

Я снова забрался поближе к ней на кровать и неловко обнял. Нет, чувство вины никуда не делось, но я был ей благодарен – и за заботу, и за волнение. Кому ещё нужен такой беспокойный я? Думаю, моя мама в каком-то роде святая.

- Повеселитесь как следует, Фрэнки, – она мягко похлопала меня по толстовке на спине, а потом снова поцеловала в макушку. – Но без фанатизма, ладно?

- Угу, – промычал я в её плечо.

- Близнецам привет. И извинись, что я не спускаюсь. Очень хочется дочитать.

Я отстранился и кивнул, глупо улыбаясь.

- А теперь брысь с моего одеяла в уличных джинсах, – сказала она, поднимая книгу. – Буду ждать звонка.

- Пока, мам, – только и выговорил я, прежде чем почти кубарем не слететь по лестнице на первый этаж. За спиной отрастали крылья – и какого-то говорящего, однозначно тёмного цвета.

- Ты готов? – Лала стояла в прихожей перед зеркалом, заплетая свои кудри в куцую косу. Эл только вышел из ванной, свежий и благоухающий.

- Однозначно, – меня распирало, и я улыбался во все свои зубы. – Только рюкзак захвачу из комнаты, и выходим.

- Отлично, – это уже Эл, поправляющий свою светлую волнистую чёлку за спиной сестры.

Сколько нужно минут, чтобы переступить из себя-прошлого в себя-будущего? Сколько нужно этого времени, чтобы порвать связи между собой-обычным и тем новым, ещё неведомым собой, который только намеревается всех удивить?

Я мог ответить на эти вопросы касательно свой личности. Ровно сорок две минуты и тридцать секунд.

Сорок две минуты и тридцать секунд – вот то жалкое время, и за него я успел добраться с Элом и Лалой до станции, посадить их на нью-йоркскую электричку, предварительно пожелав ребятам мыслимых и немыслимых успехов… Мы договорились созвониться после итоговых тестов, а ещё, возможно, решить вопрос о моём приезде в Бельвиль на летних каникулах… И после того, как двери поезда сдвинулись, словно убирая улыбающиеся лица моих друзей детства под стекло и в рамку, я остался на платформе один – возбуждённый, взвинченный, со своими чёртовыми крыльями за спиной, которые пока только мешали. Женский голос объявил отправление, вздохнув, электричка тронулась.

Я ощутил себя совершенно другим человеком в этот момент, вздохнув почти синхронно. Словно освободившимся.

Щелчок, и внутри, где-то в голове переключается тумблер. И на перроне уже совсем другой парень. Не тот подросток, что трогательно переживал насчёт лжи маме или искренне сожалел о скором отъезде друзей… А совсем другой: Фрэнк, Фр-рэнки… Детка.

Сожаления и страхи убрались на третий план, опустошая. И окружающий мир, вдруг расцветившийся тысячами оттенков, звуков и запахов, хлынул внутрь меня: в уши, глаза, нос, заполняя и вымывая всё лишнее. Не знаю, как я устоял под напором этой волны – она едва не сбила с ног. И я покачнулся – точно помню это ощущение. Кажется, мне помогли крылья.

И заспанные, неловкие по утреннему времени пассажиры, и тихо звучащая из плеера уборщика музыка, и вокзальные скрежеты, запахи и звуки, да даже отдыхающий на лавочке неподалёку бродяга, укрывшийся газетами – всё это обретало какой-то необъяснимый, но до печёнок огромный и волнующий смысл.

Посмотрев на часы, я присвистнул и, стряхивая наваждение, отправился в сторону остановки транспорта. В запасе было двадцать три минуты, чтобы добраться к автобусной станции к назначенному Уэями сроку.

- Ты даже без опозданий, – ухмыльнулся Джерард, вытащив изо рта недокуренную сигарету и буквально ловя меня в объятия. Так уж вышло, что автобус открыл двери точно напротив него, и я с радостью повис у него на шее:

- С Днём Рождения, Джи! – громким шёпотом выдал я, с каким-то особенным чувством сминая ткань тёплой худи у него в районе лопатки.

- Тише, – он улыбался, и я не видел, но слышал это. – Синяков наоставляешь. И спасибо, Фрэнки.

Было так здорово просто снова вдыхать его запах – резковатого лосьона или ещё не пойми чего, шампуня и сигарет, что у меня поехала крыша.

- Утра, Фрэнк, – услышал я синхронное Рэя и Майки за спиной. Это заставило меня немного прийти в себя. Мы на улице. На автобусной станции. И мы не одни…

- Привет, ребята, – улыбался я, с тщательно запрятанной жалостью отпуская Джерарда. – Оторвёмся сегодня?

Майки только закатил глаза.

- Главное – не улететь при этом в стратосферу, Фрэнк, – сказал он. – А то у Джи тормоза иногда отказывают в этом плане.

- Но-но, я бы попросил, – покачал пальцами с сигаретой Уэй-старший. – Всё будет чинно и благородно, – он подмигнул мне. – Только пиво, водка, немного травки и много громкой музыки…

Майкл простонал, натягивая свой капюшон практически до носа:

- Я его не знаю, – донеслось из-под ткани.

Я рассмеялся. Немного нервно, но это позволило избавиться от накопившегося напряжения.

- А вот и наш автобус, – указал пальцем Рэй, отошедший от небольшого торгового ларька с огромной упаковкой сырных чипсов.

Переглянувшись, мы взяли наш довольно скудный скарб и загрузились в полупустой автобус. К моему неудовольствию, Джерард сел рядом с Майки, зато в моём распоряжении оказался Рэй с шуршащей и так аппетитно выглядящей пачкой чипсов. Я понадеялся, что мой желудок не будет слишком против…

Почти три часа сменяющих друг друга мелькающих моментов: ненавязчивая музыка Рэя в наушниках, перебрасывание колкостями с Майки, макушка, а также ухо и скула Джерарда, которую я выучил, кажется, наизусть… чипсы, кола, ленивое посматривание за окно. Волосы Джерарда, сегодня такие чистые и старательно растрёпанные, в которые так хотелось запустить пальцы. Всё это придавало поездке какой-то налёт нереальности и лёгкое чувство дежавю. Словно подобные мелочи уже были между нами, и теперь вдруг захотели повториться практически в точности.