Грей. Продолжение, стр. 82

– Можно я подумаю над этим… пожалуйста? И обдумаю все остальное, что происходило сегодня? Что ты мне недавно сказал? Ты просил терпения и веры. Теперь я возвращаю твою просьбу, Грей.

Я должен признать, что у нас действительно был очень сложный день. Она была очень сильной и смелой, даже после того, как я открыл ей свой секрет. Она удивительная женщина. Если ей так нужно, то я буду ждать, сколько потребуется, пока она не скажет «да».

– Что ж, ладно. – сказал я и заправил выбившуюся прядь ей за ухо, а потом быстро ее поцеловал. Она сказала о романтике… – Не очень романтично, да? Сердечки и цветочки? – спрашиваю я.

Она кивает мне с застенчивой улыбкой. Я сделаю все, чтобы она сказала мне «да». У меня, как раз будет время, чтобы придумать самое романтичное предложение руки и сердца, которое только было в истории человечества, потому что эта девушка – любовь всей моей жизни, она заслуживает этого. Я куплю ей обручальное кольцо с самым большим бриллиантом, которое смогу найти.

– Голодная?

– Да.

– Ты ничего не ела.

– Ничего не ела. – Она присела на корточки и устало посмотрела на меня. – Меня вышвырнули из квартиры, а до этого я стала свидетельницей того, как мой бойфренд интимно общается со своей экс-сабой. Все это отбило у меня аппетит.

Я встаю на ноги и подаю ей руку, чтобы помочь ей подняться.

– Давай-ка я приготовлю тебе что-нибудь поесть, – говорю я.

– Может, я сразу лягу в постель? – устало бормочет она и подает мне руку.

– Нет, ты должна поесть. Пойдем.

Я повел ее на кухню и посадил на барный табурет. Я открыл холодильник, пытаясь найти там что-нибудь вкусненькое. Я предлагал ей все, что видел, но она настойчиво говорила мне, что ничего не хочет. Но меня это не устраивает. Она и правда ничего не ела и я просто не могу позволить, чтобы она легла спать голодной. И тут я заметил контейнер, в котором были макароны с сыром. Она была удивлена, что это моя любимая еда, и я готов был пуститься в пляс, когда она согласилась их поесть. Я быстро отправил контейнер в микроволновку и поставил на стойку тарелки, столовые приборы и салфетки.

– Очень поздно, – недовольно бурчит она.

– Не ходи завтра на работу.

– Мне надо там быть. Завтра мой босс отправляется в Нью-Йорк.

Кстати об этом, она мне ничего не ответила на мое предложение поехать туда со мной в эти выходные.

– Ты хочешь поехать туда в эти выходные?

– Я смотрела прогноз погоды; похоже, там будут дожди, – сказала она, отрицательно качая головой.

– А что ты хочешь делать? – Я хочу подарить ей незабываемые выходные.

Микроволновка писком извещает, что наш ужин разогрет.

– Сейчас я просто хочу прожить спокойно завтрашний день. Вся эта суета… утомительна.

Я поставил белый контейнер между нашими тарелками и сел рядом с ней.

Сейчас я должен извиниться, за весь кошмар, который она пережила из-за меня. Я виноват в том, что Лейла напала на нее. И мне из-за этого не по себе. Как бы я не оберегал ее, она все равно попалась в ловушку.

– Прости, что так получилось с Лейлой, – пробормотал я.

– Почему ты извиняешься? – она разложила макароны по тарелкам и теперь с аппетитом ест.

– Представляю, какой это был для тебя шок, когда ты увидела ее в своей квартире. А ведь Тейлор проверял ее перед этим. Он очень огорчен.

– Я не виню Тейлора.

– Я тоже. Он искал тебя весь вечер. – Мне очень любопытно, где она пропадала все это время с этим плейбоем.

– Правда? Почему?

– Я не знал, где ты. Ведь ты оставила сумочку и телефон в машине. Я не мог тебя отыскать. Где ты была? – спрашиваю я.

– Мы с Итаном пошли в бар на другой стороне улицы. Оттуда я наблюдала за происходящим.

– Понятно. – Мне неприятна мысль, что она предпочла сидеть с ним в баре, чем сделать так, как я сказал. Но я не могу сейчас продолжать эту тему, я и так сегодня несколько раз прошелся по лезвию ножа, с меня на сегодня хватит, да и с нее тоже.

– Так что же ты делал с Лейлой в квартире? – спрашивает ласково она. Но в ее словах я слышу зловещий подтекст. Что она сейчас хочет от меня услышать? Я не уверен, что это подходящая тема для разговора, по крайней мере сегодня.

– Ты действительно хочешь это знать? – когда я задал этот вопрос, она как-то странно на меня взглянула. Я еще никогда не видел такого выражения лица. О чем она сейчас думает? Что я мог с ней делать, по ее мнению?

– Да, – неуверенно прошептала она. Я тоже не уверен, что ей нужно это знать, но раз ей так нужно знать, скажу.

– Мы говорили, и я искупал ее. – ее глаза в ужасе расширились – И я одел ее в твою одежду. Надеюсь, ты не возражаешь. Но она была такая грязная. – быстро добавил я, чтобы она ничего такого не успела подумать. Ана замолчала и перевела взгляд на свою тарелку. Мне показалось, или ее сейчас стошнит? Она тяжело вздыхает.

– Это было все, что я мог сделать, Ана, – мягко говорю я.

– Ты все-таки испытываешь к ней что-то?

– Нет! – говорю я в ужасе и закрываю глаза. Как она могла обо мне подумать такое? Она должна понять, что я просто позаботился о ней, как о больном человеке. Ана должна понять, что я ничего к ней не чувствую, кроме сострадания. Она не привлекает меня в сексуальном плане. Как она может меня ревновать к ней? Глядя на чумазую Лейлу, я вспомнил себя в детстве. Когда меня забрала к себе Грейс, то первым делом, что она сделала – искупала меня и одела в чистую одежду. Я помню, как после этой процедуры почувствовал себя лучше. Это самая малость того, что я мог сделать для Лейлы. Почему она этого не хочет понять?

– Тяжело видеть ее такую – сломленную, не похожую на себя. Я позаботился о ней, как один человек о другом. – Я хочу, чтобы она проявила к ней жалость, а не ревновала меня к ней. Я смотрю на Ану, а она уставилась в одну точку в своей тарелке. О нет… не надо… пожалуйста… я не хотел снова все портить…

– Ана, посмотри на меня. – сказал я, но она как будто меня не слышит. По моему телу пробежали мурашки. Это очень плохой знак.

– Ана. – я нежно ее позвал.

– Что? – огрызается она. Господи боже. Я не хотел…

– Не надо. Это ничего не значит. Я как будто ухаживал за ребенком, за бедным, больным ребенком. – Она вообще не реагирует на мои слова. Что я наделал? Снова паника начала меня душить…

– Ана? – я хочу, чтобы она со мной поговорила. Я не хочу, чтобы она держала все в себе, это очень не хорошо.

Она резко встает, не обращая на меня внимания, несет свою тарелку к раковине и счищает ее содержимое в ведро. Сейчас она меня пугает.

– Ана, пожалуйста.

Она резко поворачивается ко мне.

– Перестань, Кристиан! Что ты заладил «Ана, пожалуйста»? – кричит она, и у нее по лицу снова текут слезы. – Сегодня я наглоталась достаточно всего этого дерьма. Я иду спать. Я устала, телом и душой. Оставь меня в покое.

Разворачивается и быстрым шагом уходит в сторону спальни. Я выдохнул, хоть не в сторону выхода…

Я быстро доел свою порцию, положил тарелку в раковину и пошел вслед за Аной. Я услышал, как из ванной раздался дикий женский крик, от которого мои волосы встают дыбом. Господи, что случилось? Я забежал в ванную и увидел ужасную картину. Ана сидит на полу, мучительно бьется в истерике и рыдает так, что мне на миг показалось, что она сходит с ума.

– Эй, – я сажусь к ней на пол, нежно обнимаю ее и сажаю к себе на колени. – Пожалуйста, не плачь, Ана, пожалуйста. – Она обвила меня руками и начала сильней рыдать, уткнувшись мне в шею. И все, что я могу сделать для нее, крепко обнять и постараться успокоить. Я уткнулся носом в ее волосы, вдыхая ее успокоительный аромат.

– Прости, малышка, – шепчу я. От этих слов, она еще крепче прижалась ко мне и продолжала плакать. Это хорошо, она должна освободиться от накопившихся эмоций. Было бы хуже, если бы она держала все в себе. Я просто сидел и ждал, когда она выплачется. Я не знаю, сколько мы так просидели. И когда у нее закончились слезы, я взял ее на руки и отнес в нашу постель. Снял быстро с себя всю одежду и лег рядом с ней, погасив свет. Я крепко обнял ее, радуясь тому, что она не бросила меня.