Я Алекто Кэрроу! (СИ), стр. 16

- Отвратительно, - пробормотала МакГоннагал.

Я пожала плечами. Нечего было спрашивать. Никто и не говорит, что это хорошо. Но это реальность. Порыв бороться уходит, остается выживание. И надежда, что когда-нибудь ты все-таки увидишь солнце, вдохнешь полной грудью чистый воздух, вытянешься во весь рост на сухой постели. Да просто спокойно откроешь дверь и пойдешь, куда глаза глядят, а не куда прикажут. Это так много, но этого простого счастья не чувствуешь и не понимаешь, пока не лишишься. Но как подобное объяснить тому, кто видит перед собой лишь врага?

Снейп меня не подставил, конечно. У меня железная отмазка в виде того, что все нарушители чистокровные. Я имею полное право позаботиться, чтобы семьи волшебников не остались без наследников. А при допросе присутствовала Беллатрикс. Она и раньше была неуравновешенной, а после того, как столкнула в Арку Смерти своего кузена Сириуса Блэка, частенько срывается. Получи она свободу действий, мы могли получить взамен не просто три пускающих слюни овоща, но и кровавые куски мяса, ранее бывшие учениками. Снейп это отлично знает. Помона, судя по всему, догадывается. Она понимает, что я не хочу войны в школе, именно поэтому давлю конфликты в зародыше. У нее на факультете тоже есть ребята, входившие в Армию Дамблдора. Выбор очевиден – усмирить, пусть даже и жестко, парочку заводил, или конфликт выйдет из-под контроля. К тому же, нас с Амикусом могут и убрать из Хогвартса, если мы не справимся. А вот кто придет на наше место… Странно, что этого в упор не видит МакГоннагал. У нее все просто: перед ней враги, которых нужно уничтожить любой ценой. То, что цена может оказаться чрезмерной, ее не волнует. Кажется, это называется «туннельным зрением».

- Так что будем делать? – спросил Снейп. – Честное слово, даже с Поттером при Дамблдоре столько не возились.

МакГоннагал и Августа Лонгботтом дружно вздрогнули. Ну, конечно, убийца посмел произнести имя своей жертвы. Мерлин, какие дуры!

- Вообще-то, не мешало бы компенсировать Отделу Тайн последствия разгрома, - сказала я, - там было уничтожено множество редких и дорогих приборов, некоторые вообще существовали в единственном экземпляре. Хорошо иметь покровителя во власти, правда, мистер Лонгботтом? Кого-то, кто заткнет рот пострадавшим, переложит всю ответственность на другую сторону, а потом еще и баллами наградит. За преступление. А теперь все, мистер Лонгботтом, теперь придется отвечать. По всей строгости закона. Вы к этому готовы? Мне почему-то кажется, что нет. Вы слишком привыкли к привилегированному положению.

- Невилл, - Помона Спраут тяжело вздохнула, - послушай меня, это единственный выход.

Августа крутится, как уж на сковородке, но даже до нее доходит, что внучка стоит забрать домой. У парня ее стараниями и так полно комплексов, а тут все против него. И она понимает, что я не остановлюсь. Если Невилл останется в Хогвартсе, то он рано или поздно сорвется. И это будет конец. Больше никто не вспомнит о том, что он чистокровный и единственный наследник, никто не пожалеет его родителей. Или убьют, или сломают об колено. И еще неизвестно, что страшнее. И Августа соглашается, что это оптимальный выход, поджимает губы, трогает внука за плечо и вымученно кивает. Лонгботтом произносит слова клятвы, мы свидетельствуем.

Все кончено. Он уходит с бабкой из замка, ни с кем не простившись. Домовик забирает его вещи. От одного избавились.

========== Глава седьмая, в которой бывший директор открывается с неожиданной стороны, а наши герои узнают о том, какую пользу иногда может принести банальная попойка ==========

А вечером Антонин приволок в директорский кабинет пьяного в зюзю Рабастана и выгрузил из карманов мантии несколько бутылок огневиски и водки прямо на письменный стол.

- Нашел место для пьянок! – вяло возмутился Снейп, которому прервали вялотекущий педсовет сильно усеченного состава.

- А ты не… вз.. возн.. кай… - пошатывающийся Рабастан честно пытался наставить на нашего директора указательный палец, но у него не получилось. Наверное, не определил, в каком ряду находится главный собеседник.

- Как вы только не расщепились? - поежился Амикус.

- Талант не пропьешь! – приосанился Антонин. – Северус, ты насчет закуски распорядись, а?

- Совсем плохо, что ли? – спросила я, кутаясь в шаль. – Что хоть случилось?

- Млчи… женщ-щ-щ-щина! – меня Рабастан как-то определил. – Б.. бабы… все зло … от б-баб… С-с-с-суки! … Не… - тут он сфокусировал взгляд на мне. – Ты не с-с-сука! … Ты… своя… Ал… Алекто… А вот Белла… У-у-у-у-у… С-с-с-с-сука! … А ты… С-с-с-снейп? … Ты свой? … Или тоже… с-с-сука?

Все ясно, там действительно что-то случилось. Снейп распорядился, чтобы подали закуску и на всякий случай наложил на кабинет директора заглушающие чары. Антонин и Амикус разлили огневиски и водку.

- Ты… - снова сфокусировал на мне взгляд Рабастан, - з..за чужих… пр… пор.. ж-жи…вашь… чжая… кр-р-роффь… А Белла!…

Он покрутил головой и чуть не рухнул мордой в пудинг, который притащили домовики.

- Насколько я понял, - пояснил Антонин, - Беллатрикс пыталась убить свою сестру и беременную племянницу. Руди ее как-то угомонил. А этот… Ну, куда его? А тут хоть проорется. Нельзя его бросать.

Да, проблема. Тут действительно надо проораться и… проблеваться всем этим, наверное. Не память же ему стирать.

Амикус опрокинул стакан огневиски.

- Мерлин! – поежился он. – Это же проклятие на всю жизнь. Бывало, что изгоняли из Рода, но убивать свою кровь…

- Так Беллатрикс и не Блэк давно, - сказала я, - она же давно Лестранж. Не ей и решать.

- Лорд говорил про позор в семье, - осторожно напомнил Антонин, - но теперь-то столько всего выяснилось. Грязнокровка может и не грязнокровкой оказаться. А что ребенок от оборотня… Так может он и не оборотень. Ребенок, в смысле. Чего гнать гиппогрифов? А Беллу понесло по кочкам.

- С-с-с-с-сука! – откликнулся на имя невестки Рабастан.

Мы дружно выпили. Да, желание выслужиться и привлечь внимание Лорда Беллу ни до чего хорошего не доведет. И хрен бы с ней, но ведь натворит дел.

- У дочери Андромеды редкий Дар, - проговорил Снейп, - метаморф.

- Правда? – удивился Амикус. – А говорили, что они больше не рождаются.

- Нимфадора Тонкс плохо его контролирует, - пояснил Снейп, - обучение нужно, наверное. У нее цвет волос меняется в зависимости от настроения. Бывает, что черты лица плывут, но, вообще-то, Дар выраженный.

- Так чего такими разбрасываться? – хмыкнул Антонин. – Но с оборотнем она зря связалась.

- Там от оборотня-то ничего нет, - ухмыльнулся Снейп, - тряпка одна. Это ж Люпин. Угораздило девчонку.

- С-с-сука! – донеслось из пудинга.

- Он хоть проспится? – спросила я. – Сколько выпил-то?

- А я откуда знаю? – Антонин снова разлил. – Я его таким и подхватил. Ну и решил, что лучше к вам. И компания подходящая, и спать, если что, уложите. А то еще влипнет куда.

- Молодые люди, как вам не стыдно?! – послышалось со стены.

- Пшел…нхрен… Инсендио! – махнул не глядя палочкой Рабастан.

Наколдованное пламя не причинило портрету Дамблдора никакого вреда.

- Рабастан… - начал Снейп, доставая свою.

- Инсендио! – упрямо повторил младший Лестранж. – С-с-с-сука!

- Эксп…

- Адеско Файр!

Вот зараза пьяная! И как выговорил только? Мы подорвались мгновенно и закрыли себя и часть кабинета щитами. Сноп Адского Пламени накрыл портрет Дамблдора. Почему-то тот не сбежал, а просто заметался внутри рамы. Температура в кабинете ощутимо поднялась, по границе наших щитов проскальзывали искорки, Рабастан явно вложил в заклинание всю свою злость. Но вот какая штука - Адское пламя словно что-то приковывало именно к портрету Дамблдора, оно сосредоточилось на нем, но почти не затронуло больше ничего, а на нас лишь пыхало нестерпимым жаром. Мы даже продолжали видеть за огненными языками метания по портрету фигурки бывшего директора, как вдруг раздался какой-то дикий, безумный визг, и от портрета отделилось облачко черного дыма, которое тут же поглотил Адский огонь. Поглотил и… исчез. Словно выполнил свое предназначение.