В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ), стр. 97

Теперь Теодор всё понял. Золотого мальчика навестили его соратники по борьбе с тёмной магией. Полудурок – это Уизел, крикливая девчонка – та лохматая грязнокровка с дырой в башке, а то недоразумение, что неловко топчется и шумно сопит неподалёку – жаболюб Лонгботтом. Если гриффиндорцы появились в палате, значит, слухи о герое-змееусте до львятника ещё не дошли. И то хлеб.

– Как тебе не стыдно, Гарри! Ты же не хочешь отравить Рона? – мигом завелась Грейнджер.

– Да как сказать, – фыркнул Поттер.

– А по шраму? – угрожающе прогудел Уизел. – Небось не тролль, не сдюжишь.

– Мальчики, не ссорьтесь!

– А чего он задаётся? Тоже мне герой-слизняк. Даже Лонгботтом в Гриффиндоре, на факультете отважных. А ты где очутился? В грязной дыре под названием Слизерин!

– Рональд! Прекрати!

– А что я не так сказал? Месяц уговариваю в Запретный коридор пойти. Настоящий герой сразу бы пошёл. Поттер только отговаривается – то у него уроки, то отработки, а теперь вообще в больничке койку мнёт. Три раза чихнул – и пол-Британии вокруг трясётся.

Теодор слушал рыжего кретина и с неудовольствием ловил себя на горячем сочувствии к Поттеру. Если верить газетам, Золотой мальчик уже отдал для победы над Тёмным лордом всё, что у него было – семью, дом, здоровье. Что им ещё от парня надо? Жизнь?

– Ну, так иди сам, – равнодушно проронил Поттер. – Будешь героем. Мёртвый герой – это так романтично.

– Почему это мёртвый? – голос Уизела мигом осип.

– Потому что цербер на входе сидит. Я тут почитал о них немного и решил, что никуда не пойду.

– Трус!

– И что?

– Мальчики, прекратите! – взвизгнула Грейнджер. – Рон, Гарри прав. Нужно понять, что там прячут и хорошенько подготовиться. Невилл, скажи им.

– Ребята, не надо, – проблеял Лонгботтом. – Церберы, они очень опасные.

– Ох, а я тебя только что похвалил, – пробурчал Уизли. – Это щенок, мне Хагрид проболтался. Потом отнекивался, конечно, но меня не проведёшь. И пёсик совсем необученный, значит, его можно как-то перехитрить.

– Легко, – сказал Поттер. – Пойдёшь первым, и пока щеночек будет тебя жрать, мы сумеем проскочить.

Повисло тяжёлое молчание, во время которого Нотт боролся с желанием заржать, как кентавр. Видит Салазар, Тёмный лорд был бы рад иметь такого сына.

– Почему я? – выдавил наконец Уизел.

– А кто? – прикинулся дурачком герой. – Ну, хорошо, давай Гермиону скормим, она и пахнет приятнее, чем ты. А можно Невилла отдать, он пухленький, его надолго хватит. Что ты вытаращился? Назад тоже нужно как-то возвращаться.

Лонгботтом издал какой-то несолидный писк и затрясся так, что даже Нотт почувствовал.

– Гарри шутит, – голос у грязнокровки дрожал. – Гарри, ты же шутишь?

– Нет, – холодно ответил Поттер. – Ну, Рональд, чем нехорош мой план?

Уизел долго молчал, а потом нехотя буркнул:

– Ладно, Поттер, твоя взяла. Нужно сначала у Хагрида выпытать, как с псом справиться, а потом уже идти.

– А ещё нужно узнать, что именно цербер охраняет, – так же холодно продолжил Золотой мальчик. – Вдруг это нам и даром не нужно. Например, конфискованные авроратом книги по тёмной магии.

Рыжий тяжко вздохнул, соглашаясь, а Лонгботтом перестал стучать зубами.

– Я составлю план, – воодушевилась Грейнджер, – и распределю обязанности.

– Отлично, – Поттер опять зевнул. – Ну вот, Рональд, именно так совершаются правильные подвиги: разведка, подготовка, план, запасной план, ещё разведка, корректировка планов и только потом собственно подвиг. Не хочешь по-моему – геройствуй сам. Торжественно обещаю регулярно класть цветы на твою могилку. А теперь идите, мне зелья пить пора.

Грифферы попрощались и свалили. Теодор открыл глаза и подмигнул обалдевшему Поттеру:

– Запретный коридор, значит? Ну-ну. Что ещё было интересного, пока я спал?

– Не знаю, – пожал плечами герой. – Я сам проснулся вчера под вечер. Хотел тебя растолкать, но мадам Помфри сказала, что ты находишься в лечебном сне и проспишь ещё сутки. Это Рон тебя разбудил?

– Ро-о-он, – передразнил Нотт. – Нет, меня разбудил Уизел, рыжий уёбок. С такими друзьями, Поттер, враги покажутся милейшими людьми.

– Он мне не друг, – мгновенно ощетинился Поттер. – Ты, впрочем, тоже. Поэтому не будем обсуждать мои знакомства.

«Сплошь неподходящие у тебя знакомства, это точно», – подумал Нотт, а вслух спросил: – Наши были?

– Малфой и Ургхарт, – ответил герой и плотнее закутался в одеяло. – Ургхарт оставил письмо, оно лежит у тебя под подушкой.

Теодор уселся, переждал приступ головокружения и принялся разбирать послание. Теренс был верен себе – первым делом он отругал Нотта за дурость, и только потом принялся пересказывать новости. На удивление, их было немного.

Приезжал отец, навещал спящего Тео, красовался в гостиной родного факультета и, что повергло в шок весь Слизерин, вовсю ухлёстывал за деканом. Двусмысленно шутил, держал ошарашенного Снейпа под ручку и интимно шептал что-то на ухо, отчего обычно невозмутимый Ужас подземелий шёл красными пятнами и порывался сбежать.

Гвоздём программы стало явление Дамблдора с фениксом – оказывается, эти птички могут аппарировать внутри Хогвартса. Судя по всему, директор прибыл на помощь своему профессору и очень расстроился, увидев, что у Снейпа с Ноттом-старшим дело идёт едва не к помолвке. Потом все трое ушли через камин гостиной в директорский кабинет, а феникс выпорхнул в коридор и улетел в неизвестном направлении.

Ситуацию с сыном Лорда поправил младший Малфой, публично высмеяв доверчивого Бёрка. Теперь нейтралы очень злы на Нотта за жестокую шутку, но тут Драко умыл руки.

«Нотт, в отличие от моего недотёпы, может постоять за себя», – сказал Хорёк и гордо удалился, оставив слизеринцев гадать, переметнулись ли Малфои к Дамблдору или наоборот, Дамблдор примкнул к Малфоям. В любом случае, альянс пугал, и нейтралы опять взялись строчить панические письма домой.

Теодор почесал в затылке и раздумал сбегать из Больничного крыла – проще подождать, когда дорогих однокашников перестанет одолевать паранойя, и страсти улягутся.

– Грёбаный курятник, – процедил Нотт. – Это ж сколько у людей свободного времени, так мозги себе засрать на ровном месте.

Поттер заинтересованно взглянул на Тео, но спрашивать ничего не стал. Нотт ухмыльнулся и протянул ему письмо. Герой робко взял пергамент, прочёл первые строки и застенчиво зарделся, но уже через пять минут нахмурился и, гневно раздувая ноздри, прошипел что-то явно нелестное о «белобрысой сволочи».

Теодор мысленно потёр руки – пусть Хорёк побегает, умник, за своим «недотёпой». А там, глядишь, и мозги на место встанут. Нотт посмотрел на злющего героя. «А может, и не встанут, – подумал он. – Парень-то неплохой, этот Поттер, просто наверчено вокруг него много. А уж смазливый, просто кошмар».

Нотт представил себе красавца-колдомедика Поттера в окружении толпы благодарных пациентов и счастливо улыбнулся. Младший Малфой встрял куда круче, чем старший – до сих пор на Снейпа охотников не находилось, не считая дуреющих по весне старшекурсников.

Папаня тоже не из большой любви лапал декана, Тео был уверен. Уж отцовские вкусы он постарался изучить досконально – иначе, как его правильно женить, старого козла? К Снейпу у папани наверняка имелся какой-то подлый интерес, к амурным похождениям отношения не имеющий.

Тут дверь в палату приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунул нос Драко Абраксас Малфой собственной хорёчьей персоной.

– Добрый день, Гарри, я не помешаю? – вкрадчиво спросил Малфой, притворив дверь. В руках у него был аккуратный свёрток. – О, Нотт, и ты очнулся. Зря, друг мой, спал бы и дальше.

Нотт показал нахалу средний палец, а Поттер гневно засверкал глазищами и прошипел:

– Недотёпа, значит? Постоять за себя не могу? Знаешь что, Хорёк, я лучше…

Всё-таки малфоевская соображалка – это нечто, Тео устал завидовать. Секунда – и Драко заметил злополучное письмо, вторая – выхватил его из рук опешившего героя, третья – глазами пробежал текст, а на четвёртую секунду Нотт огрёб хороший тумак по лбу.