Неисправимый романтик (СИ), стр. 5

- Мне не жалко.

- Окей. Так и быть. Я готов выслушать тебя. Чего тебе от меня надо, убогий?

- Ну… Я хотел с тобой… Пообщаться.

- На какую тему?

- Весьма… пикантную.

- О сексе что ли? – фыркнул Макс, заставляя меня краснеть.

- Ну… ну да, о нем.

- Ты ж сказал, что не педик.

- Я… Нет, я не… Я не он.

- Что-то я не догоняю, - нахмурился Макс, меланхолично жуя преподнесенное мною угощение. – А мясо суховато. Может ты и кетчуп припер?

- Нет… Его забыл, - погрустнел я.

- Ладно, только не реви. Переживу, - отмахнулся Макс, продолжая есть. – Не педик, желающий поговорить со мной о сексе. Я заинтригован. И что именно тебя интересует?

- Ой… Сейчас! – с этими словами я вытащил все из того же кармана толстовки блокнот и ручку.

- То есть ты собираешься записывать все, что я скажу?

- Если можно…

- Валяй, - хохотнул Макс, разваливаясь на стуле, будто на троне и выглядя не больше - не меньше царем батюшкой. – Так что ты хочешь узнать?

- Ну… А вот… А вот как ты девушек… Удовлетворяешь, - выговорить последнее слово мне стоило большого труда. Я ощутил, что у меня начинают гореть не только щеки, но и уши.

- Удовлетворяю? – переспросил Макс, будто пробуя слово на вкус. – Никого я не удовлетворяю. Трахаю – бывает, да.

- Но им же с тобой хорошо? – удостоверился я.

- А давай спросим, - на губах Макса появилась злая, не предвещающая ничего хорошего ухмылка. – Эй, Инна!

- Перестань! – зашептал я. – Ты что делаешь?! – но Максим и не думал меня слушать.

- Чего, мудак?

- Слушай, тут меня спрашивают, хорошо ли бабам в постели со мной. Вот тебе было хорошо?

Взгляды всей аудитории метнулись к Инне. Девушка, краснея не меньше моего, тихо засопела.

- Худшая ночь в моей жизни! – взвизгнула она, сжав ладони в кулаки.

- И именно поэтому она таскалась в мою постель целую неделю, пока не надоела мне, и я ее не послал! – хохотнул Макс, явно наслаждаясь ситуацией.

- Какая же ты мразь! – завизжала девушка, но Хаски уже и забыл о ней.

- А тебе, Ленка, понравилось со мной? – повернулся он к тихой симпатичной девушке, что сидела за одной из последних парт.

- Не понимаю, о чем ты говоришь, - тихо пролепетала она.

- Конечно, понравилось, она стонала на весь парк. Дело-то в парке было. Ночью. Прямо в кабине Орбиты. Ты же знаешь такую карусель? – удостоверился Макс, поворачиваясь ко мне. На мне, наверное, в этот момент лица не было. Я не знал, куда от стыда деть глаза. Худший день в моей жизни. Ну ладно, не худший, конечно. Но точно близкий к нему!

- А как насчет тебя, Кать? Тебе…

- Перестань! – выдохнул я громче, чем мне бы хотелось. – Перестань, я… я все понял, - пробормотал я, заикаясь. – Я понял, что ты хорош в постели. И… И я бы хотел узнать, что именно ты делаешь, чтобы таковым быть, - на самом деле я очень хотел уйти. Не только подальше от Макса, а вообще из аудитории, а еще лучше из университета, чтобы больше не чувствовать липкого позора, который ощущали девушки Макса, и который, почему-то, вместе с ними чувствовал и я. Позор и стыд за то, что все это началось из-за меня. Их унижают у всех на глазах из-за меня! Но останавливаться на достигнутом я тоже не собирался. Будь упорным. Будь твердым. Дима, покажи, что и у тебя есть характер!

- Что я с ними делаю? А ты нагнись поближе, я прошепчу тебе на ухо, - пообещал он. Я, немного помедлив, действительно нагнулся к парню и услышал хриплое: «Я просто трахаю их, дрочила. Членом. Эта такая штука у тебя в штанах. Попробуй и ты как-нибудь, вдруг понравится».

****

В тот день больше ничего спрашивать я у Макса не рискнул. Мне и так было слишком неловко перед однокурсницами, попавшими под горячую руку раздраженного бывшего любовника. А вслед за тем наступили долгожданные выходные – длинные майские праздники. Родители, как обычно, в это время потащили меня на дачу, где заставили два дня без продыху копать грядки. Благо, на третий день они сжалились и позволили мне вернуться домой и немного отдохнуть. И вот я стоял на балконе, вдыхал свежий вечерний воздух и думал. Думал все больше о Максе и о том, какую надо прожить жизнь, чтобы сформировался такой характер. Ведь если ты не боишься задеть чужие чувства, ты, видимо, не беспокоишься и о том, что заденут твои. А почему ты не боишься? Потому что столь холоден и бесчувственен? Или, быть может, тебе настолько плохо, что ты уверен, будто хуже уже не станет? Почему-то второй вариант мне казался куда правдоподобнее, потому что Хаски совсем не походил на бесчувственного чурбана. Скорее, очень старался таковым выглядеть. А окружающие охотно в это верили.

Знаете, я живу в городе, что расположен на берегу Волги. Хороший город. Мне он нравится, несмотря на то, что все мои ровесники только и грезят уехать отсюда в Москву или Санкт-Петербург. Не понимаю этой тяги, ведь у нас есть пляжи, Волга, прекрасная набережная, горы исторических улочек и приятных мест, только остановись на секунду, отвлекись от жизненной суеты и оглядись по сторонам. И вот он… твой родной город. Но почему люди не желают ценить то, что у них уже есть, осознанно мечтая о чем-то далеком и недосягаемом? Почему они не могут разглядеть счастье, если оно находится прямо перед их носом, и видят его лишь в далеком отражении? Так ведь не только с городом, но и с любовью. Каждую девушку, с которой я встречался, я любил настолько сильно, насколько только мог. Женские журналы, которые я иногда тайком забираю у мамы и почитываю, утверждают, что чтобы женщина была счастлива с тобой, необходимо быть понимающим… Я был понимающим. Необходимо быть добрым. Я правда добрый. Необходимо быть внимательным. Я очень внимательный, честное слово. Надо быть жертвенным, щедрым, умным, веселым. Я был… Или старался быть. Так почему же в конце каждый раз выбирали не меня? Разве это не странно? Разве это не несправедливо? Разве…

Я уже говорил вам о том, что очень люблю пострадать. А знаете, что я люблю еще больше? Печь. Это мой личный способ справляться со стрессом. Поэтому оборвав себя на не самых веселых мыслях, я посвятил весь вечер пончикам. Вычитал рецепт в интернете, наделал целый противень, накидал пончики в бумажный пакет и ближе к ночи, когда солнце уже скрылось за горизонтом, и майская жара спала, я вышел на улицу и решил прогуляться до набережной, от которой жил всего в паре остановок. Вообще я частенько раньше гулял вечерами и ночами, меня это всегда успокаивало. Прекратил это делать после расставания со Светой, потому что набережная и особенно причал начали напоминать о ней. Странно, но этим вечером мне захотелось вновь посетить давно забытые любимые места, поэтому я, не задумываясь, прошелся по набережной, а оттуда повернул к речному вокзалу и причалу. Он делился на целых шесть сегментов, и шестой оставался моим любимым – закаты отсюда наблюдать было одно удовольствие.