Четкие линии (СИ), стр. 15

Мне больше всего нравилось преображение художественной мастерской при переезде. Ручки, кисти, карандаши, разнокалиберные перья торчат букетами из стаканов, повсюду валяются промокашки, резинки, черновики стелются ковром под ноги. И это пропадает в один миг, чистый, пустой стол с редкими пятнами краски и чернил, которые не взяло даже чистящее средство.

Упаковал листы бумаги в твердую папку, перевязал все коробки с кисточками, красками, перьями, сложив их горкой. И завернул в мантию-невидимку. Не хочется, чтобы кто-нибудь поймал меня.

Оставил только рисунок котенка рядом с чистым письменным столом. И погладил Комнату по стене перед тем, как уйти. Может, мне показалось, но я ощущал ее пристальное внимание, жадное, почти болезненное. Ей скучно, но никто не заходит в гости. Даже среди вездесущих студентов мало кто знает ее тайну.

— Я вернусь, обещаю. А сейчас — до следующего учебного года!

К выходу меня подталкивала теплая волна, края листочка с котенком слегка шевелились, как будто он махал мне лапкой.

— Гарри, пойдем полетаем? — Рон стоял рядом с двумя школьными метлами. — Завтра уже уезжаем, сегодня последний день, когда можем это сделать.

— Пойдем, только я невысоко.

Уизли усмехнулся, но кивнул.

— Даже странно, твой отец был ловцом, а ты — боишься высоты.

Пожал плечами.

— Это называется фобия — страх, который невозможно контролировать.

Поле для квиддича пустовало. Студенты праздновали сдачу экзаменов, неважно, успешных или не очень. Радовались раннему окончанию учебного года, да и просто торопились отдохнуть, повеселиться, пока еще есть возможность колдовать.

Рон сразу поднялся на пару метров, мне стало плохо при одном лишь взгляде на него. Лично я не взлетал выше одного метра, а еще лучше — чтобы ноги касались травы.

— Может, попробуешь?

— Не-ет, — метла мне доверия не внушала. Тоненькая палочка между ног, с которой я в любой момент могу грохнуться. Если вспомнить книги о Гарри, сколько раз он падал, как летал, как его преследовал бладжер…. Нет-нет-нет! И еще раз нет!

— Ла-аска, По-оттер, чем это вы тут….

Малфой заткнулся, когда увидел мое бледное, напряженное лицо, руки, судорожно вцепившиеся в метлу. Решительно снял мантию, забрался на метлу. Ясно, с самого начала хотел посоревноваться, потому и пришел.

— Уизли, зажимаешь его справа, я слева, и круг по стадиону на три метра.

— Понял.

С-спелись, заразы! И когда только успели? Кстати, странно, не ссорятся, не ругаются, хотя и смотрят друг на друга все еще враждебно. Или Малфою от меня что-то надо, раз пришел на поле?

Или хотел поддеть Уизли? Кто его знает!

— Со своими страхами, Поттер, надо бороться, — наставительно произнес Малфой.

Он обнял меня за талию с одной стороны, с другой прижался Рон. И вместе они направили метлы вверх. Нет, не надо. Сердце замирало в груди с каждым моментом, когда земля становилась все дальше и дальше. Медленно, неторопливо, мы кружили по стадиону. Пусть не слишком удобно, пусть не очень красиво, зато надежно.

А эти паразиты вообще одной рукой держатся!

— Прости, Гарри, — Рон виновато заглянул мне в лицо. — Но Малфой прав, нужно бороться со своими страхами. Мало ли как в будущем пригодится.

— Н-невиллу эт-то скажи, на Зельеварении, — в голове ни одной мысли, земля где-то далеко, сердце бьется уже в ушах….

Малфой гаденько захихикал, вот ведь… Хорек! Даже Рон улыбнулся, прикусив губу. Ну, да, главный страх Лонгботтома всем прекрасно известен. Одевается в черные мантии, ведет курс зелий. И я обязательно сведу его с бобренком. Хотя бы в манге!

При мысли о творчестве стало немного легче, и даже удалось закончить круг. А вот с метлы меня снимали в четыре руки, равно как и разжимали скрюченные судорогой пальцы.

— Поттер, Уизли, Малфой! Что здесь происходит?

К нам, сидящим на траве, спешил на всех парах профессор Снейп. Остановился, пристально обозрел открывшуюся картину. Только сейчас я понял, что мальчишки прижимаются ко мне с двух сторон, поддерживая.

— Выпейте, Поттер, — под нос сунули открытый флакончик. — Успокоительное.

Даже если яд, я согласен. Хотя нет, умирать мне пока что нельзя. У меня столько идей для следующих томов!

Зелье разлилось внутри горячей волной, стало так хорошо и легко-легко, что я поплыл. Голову заполнял туман, на губах сама собой возникала блаженная улыбка идиота, и я ничего не мог поделать. Если честно, мне было все равно.

— Сэр, что с ним? — встревоженный голос Малфоя.

Снейп чертыхнулся сквозь зубы, поднял меня заклинанием.

— Повышенная чувствительность к некоторым компонентам зелья, — прорычал он. — Отправлю его в Больничное крыло, а вам советую вернуться в свои гостиные.

— Гарри, ты в порядке? — Рон беспокоится.

— Ага-а, мне хорошо-о-о….

Снейп чертыхнулся еще раз. Северус…. Какое красивое у него имя — Северус. И у Филча красивое — Аргус. И у Макгонагалл…

Профессор тащил меня заклинанием к замку, за ним спешили, наплевав на приказ отправляться в гостиные, Малфой и Уизли. То и дело краем глаза замечал огненные всполохи рыжей шевелюры.

А вообще, отношения у них стали спокойнее. Намного. И они уже не так остро реагировали на третий том. В отличие от девочек. Их восторженные охи, перепуганные визги, когда увидели профессора на фоне Дьявольских силков и пса, музыкой услаждали мой слух.

— Поттер, почему от вас одни неприятности? — простонал между тем Снейп, закатывая глаза. — Первый же год вашего обучения сделал то, что никому не удавалось в течение десяти последних лет — поставил Хогвартс с ног на голову! И я более чем уверен, что вы замешаны.

— В чем?

— Во всем. Какое счастье, что завтра вы уже уезжаете! — с явным облегчением произнес зельевар.

Какое счастье, что вы не знаете о том, что творится у меня в голове! И о планах на ваш счет, профессор!

Я икнул и хихикнул.

Да, каникулы начинаются просто замечательно.

7

Стараниями профессора Снейпа и усилиями мадам Помфри к отъезду из Хогвартса меня все-таки откачали. Видимо, зельевар не мог допустить и мысли, что я задержусь в школе хотя бы на день дольше. Это было заметно по нервным движениям его рук.

Что и говорить, год выдался напряженным.

А Успокоительное у него хорошее, качественное!

В поезде, в купе напротив меня занял место Рон. Несмотря на то, что всем родственникам и официальным опекунам без исключения отправили уведомления о сокращении времени обучения, чтобы они могли встретить детей на вокзале, половина старшекурсников предпочла попасть домой через камин в кабинетах своих деканов. И поезд значительно освободился.

— Слушай, Гарри…

— М? — странно, неуверенностью в себе рыжик никогда не страдал.

Рон помялся, почесал кончик носа, отчего тот забавно покраснел. Совсем как в начале, когда его терла мать. Как бы хорошо ни контролировал человек свои мимику и жесты, напряжение волнами исходит от него, когда он что-то хочет спросить или сказать, но не решается. А Ласка не умел сдерживаться совершенно, "рыжий" темперамент, что тут сказать. С возрастом все изменится.

— Скажи, ты не мог бы… помочь мне с одеждой? — мальчик выглядел изрядно смущенным. — Ты ходишь с не заправленной рубашкой, не по правилам, но все девчонки считают это стильным, у тебя это не выглядит… ну… понимаешь….

Понимаю, Ласка, понимаю, но ты должен закончить мысль сам, чтобы осознать до конца. Полное осознание приходит частенько после произнесения вслух, когда слова прозвучали.

— Малфой всегда такой прилизанный, чистенький. Конечно, у нас нет столько денег, — он сжал кулаки, отвернулся к окну. Материальный вопрос всегда оставался сложным для многодетных семейств. — Но я не хочу… выглядеть как в той книжке, — тихо закончил он.

И это я тоже понимаю. Хотя бы потому, что ничего не приукрашивал, вплоть до пятен на жилете, дырявых носков у некоторых личностей, очков в роговой оправе и многого, многого другого.