Гностики и фарисеи (Сборник), стр. 48
И цельный ушат без дальнейших переговоров в печку опрокидывает.
Батюшки-светы! У Сусанны Григорьевны в глазоньках потемнело, в горлышке пересохло. Сидит она, горемычная, воздух ротиком ловит, ручками за сердце хватается.
Встала наконец Сусанна Григорьевна со своего полка, а ноженьки-то у ней и подкосились. Насилу выползла, сердечная.
Поплелась Сусанна Григорьевна в предбанник. Отдышаться и в себя прийти от таких потрясений. Доплелась она до скамеечки, где барахлишко своё оставила. Смотрит - что такое? Нету барахлишка. Скамеечка стоит. Спинка у скамеечки на месте. А на крючочках чужие вещички развешаны.
Там в бане скамеечки такие с высокими спинками. К спинкам крючочки приколочены. Которые помыться пришедши, на тех крючочках своё барахлишко оставляют.
Стоит Сусанна Григорьевна, глазками хлопает. "Может, - думает, - скамеечка не та?" Огляделась она окрест. Нету. Скамеечка та. И спинка на месте. И крючочки не оторваны. Барахлишко только на крючочках чужое. Незнаемое барахлишко. Стоит Сусанна Григорьевна. Удивляется.
Тут подходит к ней бабёночка. Голенькая. Мочалкой помахивает.
- Это, - говорит, - ваше, что ли, тут тряпьё было оставлено? Так я его поскидала. Я, - говорит, - уже пять лет в этой бане моюсь и завсегда на данной скамейке разоблачаюсь. А тут, глядите! Тряпьё какое-то развесили. Прямо скамейки узнать невозможно. Нет, - говорит, - я никому не позволю свои портки на мою скамейку развешивать. Пока меня нету - пожалуйста! А так, чтоб на моих глазах... Нет, - говорит, - не позволю! А ваше тряпьё, между прочим, вон, на стуле возле входа валяется.
Постояла Сусанна Григорьевна, посмотрела на мочалку. Хотела было плюнуть той бабёночке в глазоньки. Или в волосья рученьки запустить. Да передумала. Уж больно у самой сердце в ту пору колотилось.
Махнула она рукой, подумала: "Ну вас!", и домой пошла.
Семейная драма
Недавно, мне рассказывали, произошёл в Москве презабавный такой случай из области семейного предания. Дело было так.
Одна юная особа, получившая высшее образование в университете и мечтавшая свои полученные знания обратить на пользу человечеству, поступила на службу к своему зятю. Иными словами, к мужу своей сестры. Этот зять был хозяином некой конторы. И в эту свою контору он принял нашу девицу на должность.
Деятельность конторы, ей-богу, трудно определить словами. Скорее всего, тая контора покупала всё одно какой товар, а после перепродавала его с некоторым удорожанием цен. А разницу оставляла себе в качестве прибыли. И вся эта колготня называлась у них бизнесом.
А сам зять нашей девицы, Виталий Альфредович Акулёнок, называл себя бизнесменом.
А надо сказать, что Виталий Альфредович не всегда был бизнесменом и хозяином конторы. Когда-то он жил в лесах Белоруссии. А потом учился в Кологриве на зверовода. Но однажды он случайно оказался в Москве и ловко так подженился на сестре вышеозначенной особы. И вот слово за слово он начал довольно бойко приторговывать всем подряд. И вскоре стал называть себя бизнесменом.
Оглядываясь на своё звероводческое прошлое, Виталий Альфредович Акулёнок подкручивал свои рыжие усы и думал: "Эвон, какую я карьерищу загнул! Дайте срок, я и до Америки доберусь!" И от таких мыслей у него начиналось, что называется, головокружение от успехов. А когда это головокружение у него начиналось, он принимался трещать, что сорока, и учить жить направо и налево. Потому что в такие минуты он любил людей и желал передать им свой жизненный опыт, нимало не беспокоясь при этом, желал ли того ещё кто-нибудь из тех самых людей, кого он так любил.
И вот в одну из таких любвеобильных минут рядом с ним оказалась наша юная девица. И он излил на неё весь запас своих поучительных историй. А она, как человек молодой и оттого не вполне проницательный, слушала его, раскрыв рот.
И потом она несколько раз приходила к нему в контору посмотреть, как он ловко зарабатывает деньги и строит счастливую жизнь.
А он, польщённый её вниманием, пыжился и буквально вылезал из своей кожи, всячески подчёркивая, что он бизнесмен и хозяин конторы. И через это она вскоре захотела работать у него под началом и вести такую же серьёзную и деловую жизнь. И она стала просить его об этом семейном одолжении.
Но поскольку его контора занималась вполне такими будничными вещами, как перепродажа или попросту спекуляция, то надобности в молодых специалистах Виталий Альфредович Акулёнок не испытывал. Но, будучи человеком тщеславным, он не мог сказать об этом напрямую своей молодой родственнице, боясь разочарований с её стороны.
И вот тут он оказался загнанным в угол. Ему было стыдно ей отказать и тем самым расписаться в своей никчёмности. Но в то же время, приняв её на службу, он был вынужден платить ей заработную плату. А поскольку платить мало он не мог, боясь ударить своим лицом в грязь, ему пришлось тряхнуть мошной и немножко поиздержаться.
И через все эти мелкие переживания он начал тихо ненавидеть свою молодую свояченицу, втравившую его в непредвиденные расходы.
А наша глупая, юная девица явилась в контору, нацепила очки и развернула, как говорится, бурную деятельность по поводу своей предстоящей работы. Но поскольку работы для неё не было и в помине, то ей поручили развозить какие-то письма и заваривать чай в обеденный перерыв. Но такая, с позволения сказать, работа не могла удовлетворить её юношеских амбиций.
Этой молодой дуре была охота приносить своими знаниями пользу человечеству. И она не была согласна всю жизнь разливать чай и отгонять мух своим университетским дипломом. Она вполне резонно заметила, что не для того училась пять лет, чтоб дрызгаться с чаем. Чтоб разливать чай, вовсе не обязательно учиться. Даже в школе.
И в связи с такими философскими соображениями, а также от нечего делать наша девица скучает, дремлет на своём рабочем месте и делается прямо не от мира сего.
Но по наивности, присущей её нежному возрасту, она продолжает надеяться, что и для неё отыщется стоящая работёнка. Которая позволит ей, так сказать, развернуться и показать всем, на что она способна.
И вот наша девица сидит возле своего самовара, разливает чай и ждёт лучших времён. А иногда выполняет другие мелкие поручения.
И чтобы скоротать время и не свихнуться от скуки, она начинает строить глазки всем подряд мужчинам вокруг себя.
А поскольку наша девица, кроме университетского диплома, имела вполне такую миленькую наружность и весёлый нрав, то мужчины на радостях пускаются водить вокруг неё хороводы.
А Виталий Альфредович Акулёнок, бизнесмен и хозяин конторы, втайне одобряет этот ажиотаж, надеясь впоследствии обернуть его в свою пользу.
Но всё происходит иначе. Потому что события начинают вдруг развиваться в хаотическом порядке.
Наше юное создание неожиданно для всех влюбляется в обременённого семьёй мужчину, который к тому же старше её лет на десять. Но это последнее обстоятельство нисколько её не смущает. А даже напротив, прибавляет ему авторитета в её глазах.
И вот она довольно-таки сильно в него влюбляется и уже ни о чём не может думать, как только о союзе с ним.
А он, не знавший, что такое любовь, вдруг подпадает под власть этого пленительного чувства и становится другим человеком. Он меняет на противоположные свои жизненные ориентиры и совершенно бросает пить.
И он даже решает оставить свою злую и порядком надоевшую жену с тем, чтобы жениться на своей возлюбленной.
И вот наши голубки, сговорившись о грядущем счастье, объявляют изумлённой публике своё решение, касательно совместного проживания.
Но тут-то и начинается полная неразбериха и вообще свинячья петрушка.
Виталий Альфредович Акулёнок, бизнесмен и хозяин конторы, в которой, кстати, работает и наш жених, всячески препятствует воссоединению любящих сердец и зачем-то пытается очернить свояченицу в глазах её избранника.