Уровень (СИ), стр. 28

Девушка по-прежнему сидела у стены, подтянув к груди колени. Взгляд ее, задержавшись на скрученном шнуре, подвешенном к потолку, медленно падал - оттолкнувшись от бритого черепа, отражающего свет лампочки, скользнул до подошв армейских сапог.

-Встать, - негромко приказал бритый и Прима подчинилась.

Выполняя условия неписанного договора, она поднялась. Цепь, на которой крепился ошейник приглушенно звякнула.

-Лицом к стене. Руки за спину.

Девушка повернулась к стене, ткнулась лбом в мягкую поверхность. Завернутые за спину руки тут же сковали стальные браслеты наручников.

-Ты будешь послушной девочкой, - ухо обожгло горячее дыхание.

Прима дрогнула, почувствовав как ее шеи коснулись руки бритоголового. Хватка ошейника ослабла и он упал на пол, обернувшись цепью словно сытая змея.

-Иди за мной, - тихо сказал бритый. - И без фокусов.

Прима вышла за дверь, обойдя посторонившегося охранника.

Коридор, выложенный на стенах металлическими рейками впечатлял. Лампы дневного света, нескончаемой шеренгой тянущиеся по потолку слепили глаза. В зеркальном металле плыли искаженные силуэты, струились по стенам, по дороге теряя то голову, то тело.

Девушка шла, сверля спину бритоголового тяжелым взглядом и недоумевала: каких именно фокусов он от нее ждал? Или это была секретная фраза, без которой весь спектакль с нацеленным на нее автоматом терял смысл?

У двери с кодовым замком мужчина остановился. Привычно набрал комбинацию цифр, открыл дверь и призывно кивнул головой.

-Входи.

То, что Прима увидела, ей не понравилось. Сияла хирургической чистотой маленькая комната без окон, с большим столом посередине и стеклянными шкафами по бокам. Света было много. Много больше, чем требовалось для маленькой комнаты. Огромная лампа с фасеточными кругами зонтом накрывала половину стола.

Пахло медикаментами. Из общей смеси Прима смогла безошибочно выделить только одну составляющую - спирт. Рядом со столом, как логическое завершение кошмара застыли два человека в белых халатах. Их лица скрывали хирургические маски, но выражение глаз, одинаковое до странности, не сулило ничего хорошего. Закованный в латы стерильности, оттуда, из глубины окаймленных синими тенями глаз, на Приму пялился откровенный цинизм палачей.

-Как ты, Циркач? - спросил человек в белом халате, обращаясь к бритоголовому.

-Все в порядке.

-Хорошо. Тогда не будем терять времени. Раздевайся, - и черные немигающие глаза впились в Приму.

Она стояла, не шевелясь. Умом понимала, что произойдет дальше, но странное дело - страха не испытывала. Циркач сделал шаг, оказавшись к ней близко настолько, что она разглядела каждую морщину на его лице. Взмахнул рукой, торопясь привести приговор в исполнение.

-Я сама, - всего на секунду опередила Прима атаку хищных пальцев, на бреющем полете приближающихся к отворотам ее куртки.

-Давай, - сказал бритый и отступил. Наверное он хотел, чтобы слово прозвучало твердо и по-взрослому. Однако похотливые ноты растянули последнее “а”.

Нет, Прима не собиралась разыгрывать из себя героиню под дулом автомата. Весы, на чашах которых колебались непослушание и обреченная готовность плыть по течению, весьма ощутимо качнулись в пользу последнего.

Как только освободились руки, Прима заметила, как напрягся охранник. Автомат в его руке призывно нацелился ей в голову. Он зря волновался, ожидая он нее решительных поступков. То, что случилось вчера - позавчера? - скорее исключение, чем правило.

Куртка упала на скамейку раненной птицей. Вслед за ней скомканным ворохом полетели штаны.

Девушка стояла в чем мать родила, не пытаясь закрыться. Шаг вперед от шага назад отделяла тонкая грань. Она имела свой вес - восемь граммов. Страха не было. Чувство стыда заполнило все ее существо без остатка. Молнией ударило в голову, заставив кровь прилить к щекам, мгновенно растеклось по телу и ушло в землю, оставив после себя выжженную пустыню. Прима старательно сосредоточилась на мысли: а раздевалась ли она когда-нибудь перед мужчиной? И не смогла ответить на этот вопрос.

Тягостные мгновения, показавшиеся вечностью, прервал человек в халате.

-Прошу, - сказал он и похлопал рукой по операционному столу. - Циркач, помоги девушке.

Она не стала дожидаться, пока ее коснутся руки бритоголового, подошла к столу и села. Без дрожи приняла крепкое объятие, опрокинувшее ее на спину. Шею волчьим укусом сдавил стальной обруч. Прима глубоко вздохнула, услышав щелчок замка. Руки и ноги так знакомо стянули ремни. Сверху, заслоняя собой потолок, надвинулась лампа. На ее фоне бестелесными призраками двигались два темных силуэта. Кольнуло в руку и слабость, разлившись по телу теплой волной, заставила Приму закрыть глаза.

-Ну вот, - услышала она. - Заснула. Пульс шестьдесят, давление в норме. Зрачки… на свет не реагируют.

-Хорошо. Я боялся, что с этим возникнут проблемы.

-А мне наоборот, кажется, что вся эта инфа - сплошная деза.

-Вот и посмотрим. Кровь взял?

-Прости, перебью, - раздался голос, в котором Прима узнала голос Циркача. - Точно все в порядке?

-Точно тебе говорю. Наслушался тут вас. Вкатил ей на всякий случай…

-Десять минут у меня есть?

-Даже пятнадцать, - послышался короткий смешок.

-Понял. Тогда мы выйдем перекурить. Пошли, Хамер.

Открылась и закрылась входная дверь. Установилась тишина, которую тревожили стеклянные звуки и близкое дыхание одного из докторов.

-Начнем с термического ожога. Подключай пока электроды к лобной доле. Прокатим по полной программе.

-По полной? А если коньки отбросит?

-Тогда ты прав, и нам попросту слили дезинформацию. И цена всем этим опытам - копейка. И то, в докризисную эпоху. А девчонка… считай, пострадала для науки.

Прима ощутила как к голове что-то прикрепили. Потом обожгло руку, чуть выше локтя. Она не дрогнула: боль была терпимой, словно доходила до нервных окончаний окольными путями, слабея по дороге.

-Видишь? Реакция есть, но крайне слабая.

-Вижу. Подключай аппарат. Сейчас все станет ясно. Готов?

-Всегда готов.

Тонкие иглы впились в мозг. Сердце с силой толкнулось в ребра и откатилось куда-то к позвоночнику. Болью наполнилась каждая мышца, но порог, после которого наружу рвался бы крик, еще не был перейден.

Раздался долгий зуммер и словно подвел черту между обычным существованием и тем странным состоянием, в котором дышать оказалось совсем необязательно.

-Что за черт. Сердце остановилось.

-Дефибриллятор! Живо! Блин…

Сознание еще не успело приспособиться к новому состоянию, в то время как подсознание по запасным, обходным путям запустило щупальца в святая святых - нервные окончания, чтобы разом подчинить себе тело, уже не оказывающее сопротивления. Пустоту внутри стремительно, как волна во время прилива затопила жажда деятельности. Вспыхнул перед глазами кровавый туман, заворочался, стремительно втягиваясь в мозг.

Прима открыла глаза: над ней, склонившись, суетливо двигались два силуэта. Ее подбросило, как будто под ее телом был не операционный стол, а спина накаченного стероидами быка. Раздался треск. Ремни, стягивающие конечности не порвались - лопнули. Шею продолжал удерживать обруч. Мгновенно подтянув ноги к груди, Прима уперлась в живот одному из мучителей, с силой оттолкнула от себя.

Распростертой в полете птицей, ловя полами халата порыв воздуха, человек отлетел к стеклянному шкафу. С оглушительным стуком упал отброшенный стул, прошлись железом по кафелю металлические ножки. Звонко дрогнул шкаф, взорвалось стекло. Со стеклянным перезвоном посыпались на пол осколки. Резкий, с трудом переносимый запах, наводнил комнату. Отвратительно запахло камфарой и нашатырным спиртом.

Зашелся надсадным кашлем человек в халате, склонившийся над столом. Звон еще не стих, когда Прима, намертво вцепившись в отвороты халаты, притянула мучителя к себе.

Человек рванулся. С треском посыпались на пол пуговицы, лопнула ткань халата. Мужчина вцепился в ее руки, пытаясь вклиниться между пальцами и одеждой. Бесполезно. Прима с силой подтянула доктора к самому лицу. Яркий свет обжигал. Он путался в редких волосах мужчины, блестел испариной на бледной коже.