В клочья (ЛП), стр. 55

Ненависть тает на его лице, если я не воображаю то, как смягчаются черты его лица. Он

вращает кольцо между пальцами.

– Ты собираешься рассказать своим родителям?

Джек медленно качает головой.

– А полиции?

Ещѐ раз качает головой.

– Но... я не понимаю. Почему нет?

– Потому что это сделаешь ты.

Ох.

– Джек, я не могу. Пожалуйста, не поступай так со мной.

Его глаза проделывают дырку в моей голове.

– Ты можешь. И сделаешь. Это правильно. И даже после всего я думаю... я знаю, ты

поступишь правильно.

Это убивает меня. Лучше бы он шантажировал меня или угрожал, или позвонил в полицию

прямо сейчас.

– Мне нужно идти. Прости. Папа не знает, что я уходила.

Джек кивает и медленно поднимается на ноги. Он протягивает руки, чтобы помочь мне. Я не

решаюсь, прежде чем принимаю еѐ.

Мы идѐм вниз. В доме очень тихо и темно. Тиканье часов в прихожей – единственный звук.

Джек открывает дверь и отходит в сторону, чтобы пропустить меня.

Я поворачиваюсь к нему. Его футболка Day–Glo светится в темноте, а лицо темное.

– Мне жаль, что это случилось. Мне жаль, что я так поступила с тобой.

– Я знаю.

На долю секунды мне кажется, что он хочет обнять меня, но он этого не делает. Конечно, он

этого не делает.

Дорожный гравий хрустит под ногами. Я оборачиваюсь, он всѐ ещѐ стоит в дверях. Я не могу

сказать, смотрит ли он на меня. Всѐ, что я вижу, это футболку вывернутую наизнанку.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

***

Автобус полон и все гудят. Люди общаются друг с другом, говорят по телефонам или

слушают музыку. Как их жизнь может быть нормальной, пока моя разваливается на части? Почему

никто не смотрит на меня? Разве они не чувствуют, что со мной что–то не так?

Я чувствовала тоже самое после смерти мамы. Я ненавидела всех незнакомцев вокруг,

которые не знали, что произошло. Мне казалось, что каждый должен был знать и вести себя по–

другому. Никому не позволено было смеяться и шутить. Это казалось неправильным.

Я не должна была рассказывать Джеку. Полли была права. Джеку не станет лучше от

осознания правды. Он никогда не сможет перестать рисовать у себя в уме то, что произошло. И он

никогда не сможет думать о своей сестре, лежащей на дне колодца.

***

Папа находит меня, сидящей на диване в темноте, с одеялом на плечах, потому что я не могу

унять дрожь. Он включает свет и отступает к двери.

– Господи, Ал, ты напугала меня до полусмерти! Я подумал, что ты призрак или Леди в

Зелѐном Одеяле!

Он пьян. Не совсем в стельку, но он далеко не трезв. Он скидывает туфли и падает рядом со

мной, воняя сигаретами и пивом.

– Что ты сидишь здесь в темноте? Медитируешь? Где Бруно?

Я не видела Бруно. Я никогда не приходила домой без Бруно, готового меня

поприветствовать. Может быть, он понимает, что от меня нужно держаться подальше. Может быть,

он знает, что я ядовита.

Папа ещѐ раз внимательно смотрит на меня. Мама бы смотрела на меня так без перерыва.

Матери инстинктивно знают, когда с их нимидочерями что–то не так. Отцы, как оказалось, нет.

Особенно, когда они пьяны.

– Эй, малышка, что случилось?

Каждая молекула во мне кричит: НИЧЕГО! Я В ПОРЯДКЕ. Это всѐ, что я должна сказать,

чтобы папа включил телевизор и начал смотреть матч дня. Всѐ просто. Четыре слова. Скажи их и

иди спать. Поговоришь с Джеком утром. Будешь умолять. Делать всѐ, что заставить его сохранить

это в секрете. Забыть, что произошло. Живи своей жизнью. Тара и Рей мертвы. Преодолей это.

– Я должна кое–что тебе рассказать. Это нечто ужасное.

– Хорошо, валяй.

Он смотрит на часы на каминной полке, и я могу сказать, что у него чешутся руки, чтобы

включить телевизор. Он не верит, что то, что я собираюсь ему рассказать и правда ужасное. Он

думает, что это будет вроде я–получила–низкую–оценку–за–экзамен или я–разбила–твою–

любимую–кружку. Он и понятия не имеет. Я собираюсь сломать его.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 49

Он слушает спокойно большую часть. Пару раз он пытается меня прервать, но я умоляю его

дослушать до конца. Я смотрю, как он из весѐлого состояния переходит в беспокойное, и

напряжѐнное. К тому времени, когда я закончила, он сидел, положив руки на голову.

– Пап? Скажи что–нибудь, пожалуйста? –Я похожа на глупую, испуганную девчонку. Как и

сказал Джек.

–Дай мне... я думаю.

– Пап? Всѐ же будет хорошо, да? – я начинаю плакать. Я, правда, не хочу плакать, но я

полагаю, это неизбежно.

Он ничего не говорит минуту или две, а затем вскакивает с дивана и начинает ходить. Он

всегда говорил, что его мозг начинает работать лучше на ходу. Я насчитываю тринадцать переходов

из одного конца комнаты в другой, прежде чем он говорит.

– Хорошо, Алиса, я больше не хочу, чтобы ты об этом беспокоилась. Ты совершила ошибку –

вы все совершили ужасную ошибку. Но это и есть ошибка. Вы не хотели никому навредить.

Кроме Полли. Я не рассказала ему, что знаю о Полли. Не уверена почему.

Мои слѐзы превратились в обычные всхлипы.

– Я собираюсь позвонить в полицию. Детектив Маршалл сказал, что мы должны позвонить

ему, если у нас появиться какая–нибудь информация.

Голова папа наклоняется на меня вперѐд.

– Нет!

– Я должна, папа. Ты же знаешь, что должна.

Он встаѐт на колени передо мной, взяв мои руки в свои. Его руки потные.

– Нет, Алиса, ты не должна. Я много не знаю об этом роде вещей, но не думаю, что последует

простой удар по рукам за что–то такое серьѐзное. Это убийство, Ал. Кто–то умер. Точнее двое, если

считать Рей. Тебе шестнадцать лет и ты можешь попасть в тюрьму. А я не позволю этому случиться.

Его лицо ожесточилось, но та злость не направлена на меня.

– Но подумай о еѐ семье, которая никогда не узнает правды. Это несправедливо.

– Мне всѐ равно на еѐ семью! Меня заботишь ты. Ты всѐ, что у меня есть, Алиса, – он

начинает плакать, и я не могу на это смотреть.

Когда мама умерла, он старался не плакать рядом со мной. Я всегда входила в комнату и

находила его сидящим здесь с красными глазами. Он кашлял и бормотал что–то о контактных

линзах, а я молчала. Это было лучше для нас обоих.

– Пожалуйста, не плачь. Я должна это сделать. Что если бы это была я? Что если бы я была

той, кто умер? Ты бы сделал всѐ, чтобы убедиться, что я буду достойно похоронена, правда? В

достойном тихом месте, куда ты смог бы приходить и приносить цветы. Как мы делаем для мамы.

Он рыдает, но я могу сказать, что он также пытается взять себя в руки. Старается быть

сильным, каким он был всегда.

– Если бы это была ты, то я бы не хотел узнать, что ты всѐ это время пролежала на дне

колодца. Осознание этого убило бы меня.

Он прав. Но и я тоже.

– Мама бы согласилась со мной.

Это удар ниже пояса, но это всѐ, что у меня есть.

Папа гневно покачал головой.

– Ты не права. Твоя мама сделала бы всѐ, чтобы защитить тебя, как и я. Я обещал ей, что

никогда не позволю чему–либо плохому случиться с тобой.

– Это не то обещание, которое ты смог сдержать. Ты делал всѐ правильно, но ты не мог

остановить то, что уже случилось. Ты же понимаешь это, не так ли?

Он опускает голову, и я знаю, что он винит во всем себя. Словно я бы не оказалась в таком

затруднительном положении, будь он хорошим отцом. Или этого бы не случилось, будь мама всѐ