Звенья и зёрна, стр. 19
* * *
Вчера стихи писали грозно,
сегодня пишут их красиво.
Подумаем о завтрашних стихах.
* * *
Сойди с горы, сними
венец свой горделивый —
несчастный и счастливый,
как человек с людьми.
* * *
Таланты — варианты,
а гении — мутанты.
* * *
Напрасно в предчувствии гроз
столичные стонут витии:
не в Риме родился Христос,
помазанник периферии!
* * *
Где находится инферно,
преисподняя? — Наверно,
примостился ад хитро
меж асфальтом и метро.
* * *
Твой дом не на земле,
а на другом жилище,
над потолком
не солнце, а соседи,
перед окном
не горизонт, а дом…
И поделом.
* * *
Я обнимаю их, утешаю,
родители стали детьми.
* * *
В несодеянном каюсь…
* * *
Молодость вторая
у сорокалетней…
Будет только старость
первой и последней.
* * *
И я скользнул по разным странам,
как отраженье по стеклу…
* * *
Поэзия уходит с площадей,
расходится без шума по квартирам,
чтобы взойти через сердца людей
мерцающими звездами над миром.
«Там жили поэты…»
Живут здесь поэты. Народ не простой,
сплошная наглядность удачи:
не косы, не тучки, не век золотой,
а премии, звания, дачи…
* * *
Материшься в этой компании,
обсуждаешь доклад в другой,
замолкаешь в кругу мироздания,
где Данте, Шекспир, Толстой…
* * *
Талантом дерзким превозмог
ты миф, где аист и капуста,
и сдал в музей киноискусства
последний фиговый листок.
* * *
Кружится легкий осенний лист, —
кем он приходится дальней звезде?
«Здесь и сейчас!» — говорит дзен-буддист,
поэт переводит:
«Всегда и везде!»
* * *
Ночь в лесу! О, как ты хороша!
Сердцу больше ничего не надо,
только б слушать, слушать не дыша
шорохи и шепот снегопада.
«Где плоть философии серой?..»
* * *
Где плоть философии серой?
Где кровь бестелесных идей?
Народы прощаются с верой,
Поэзия — веры прочней.
Поэзия — мать мифологий,
И музыка мира — она.
Тогда лишь бессмертны боги,
Когда в поэтическом слоге
Скрепляются их имена.
Не чудом ли величайшим
Поэзия людям дана?
Она непочатою чашей
И неосушимой до дна,
Щедрейшая, ходит по кругу —
Чем больше ты делишься с другом,
Тем больше с тобою она.
Сонет с анаграммами
От чуда отправляются на дачу,
Торги сокрыты в прелести гитар…
Я не хочу, я все переиначу —
Кентавр преобразуется в нектар.
Слова сулят негаданные встречи,
И шепчет страсть про старость, и пчела
Печали жалит согнутые плечи,
Из чрева дней сосет мое вчера.
Перетасуй провидческие звуки:
Русалки промелькнут на дне разлуки
И ласку ловко превратят в скалу…
Но не спеши волхву воздать хвалу.
Все это блажь. И шутовские муки.
Клочки стихотворенья на полу.
«Умножайте прекрасное!..»
* * *
Умножайте прекрасное!
Мы не праздные бражники,
мы, заслуженно празднуя,
перемножить стараемся праздники.
Умножайте прекрасное!
Размножайте пластинки Бетховена,
в массы — массу искусств
от Некрасова
до Пика́ссо
(для самых подкованных).
Умножайте прекрасное!
Только вот не до степени вредности,
и Джокондами не забрасывайте,
потому что прекрасное — в редкости!
Потому что прекрасное прячется,
если слишком оно увеличится,
потому что строптивое качество
переходит обратно
в количество!
Гений среди нас
— Кто масштабы сумел перепутать,
сделал, чтоб, неприметен и сер,
лилипутом среди лилипутов
заколдованный жил Гулливер?
— Но величие чуждо гордыни!
Сам Господь нам пример показал
и в несчастное общество
сына,
Бога среднего роста послал!