Не бойся волков, стр. 52

— Да ничего особенного. Морган подтвердил, что это несчастный случай. Вероятно, Канник останется в приюте, там ему, похоже, неплохо живется. Ему нужен покой, и переезд сейчас лишь повредит ему. Я сейчас съезжу за Канником. Он, скорее всего, еще не пришел в себя, но я искренне надеюсь, что он смог понять про Эркки что-то такое, что Морган упустил. И что мальчик хоть немного прояснит дело.

— Ты серьезно? — удивился Скарре. — Это же всего лишь напуганный ребенок.

— Дети очень наблюдательны, — возразил Сейер.

— Вообще-то не очень. Они просто обращают внимание не на то же самое, что и взрослые, — настаивал Скарре.

— Да, и это может нам пригодиться.

Скарре нахмурился:

— С тобой что-то не так.

— То есть?

— Ты как будто не хочешь верить в то, что случилось. А это на тебя не похоже.

— Мне просто интересно, — коротко ответил Сейер.

— Ты какой-то вымотанный.

— Сегодня ночью, — серьезно ответил Сейер, — у меня все тело чесалось! — И на этой трагической ноте Сейер скрылся за дверью кабинета.

— Мортен Гарпе — это ваше полное имя?

— Да.

— Но вы называете себя Морганом?

— Так меня называют друзья, которых нет.

— Которых нет? Почему вы выбрали такое имя?

— Ну, оно круче. Не согласны?

Скарре не записал, что на этой фразе оба они рассмеялись.

— Ладно, Мортен. Вы утверждаете, что у вас никого нет?

— Приятелей у меня мало. Вообще-то только один, да и тот сидит в тюрьме. И еще у меня в Осло живет сестра.

— Ваш друг сидит в тюрьме?

— За вооруженное ограбление. Я тогда сидел в машине. И он меня не выдал. Деньги, которые я взял, предназначались для него.

— Получается, что он распоряжался вашей жизнью?

— Да.

— И вы хотите с этим покончить?

— Меня все равно упекут, причем надолго, поэтому какая теперь разница.

— Никакой — это точно. Об ограблении поговорим позже, а пока расскажите об Эркки.

Здесь Скарре провел на бумаге черту, чтобы показать, что допрашиваемый надолго умолк.

— Он все рассказал мне про свою маму и про то, что с ней случилось. Мы с Эркки по знаку оба Скорпионы. У него день рождения на неделю позже, чем у меня. Вы знали, что самые плохие и самые хорошие парни — скорпионы?

— Нет, не знал. Что значит — рассказал все?

Сейер на минуту отложил протокол в сторону. На протяжении долгих лет специалисты бились над Эркки, пытаясь выведать у него правду, а этому грабителю потребовалась всего пара часов.

— Эркки что-нибудь рассказывал про убийство Халдис?

— Совсем немного. Сказал, что она кричала и угрожала. И когда он вспоминал, у него был такой потерянный взгляд…

— Он в открытую признавался, что убил ее? Эркки говорил об этом напрямую?

— Нет. Он как-то странно посмотрел на меня и сказал: «Все происходит само собой».

— Вы не заметили в нем склонность к насилию?

— Вы же видели мой нос. Там останется жуткий шрам. Честно говоря, мне все равно. Что меня и правда радует, так это мысль о том, что, когда меня посадят по соседству с Томми, я постучу ему в стенку. И он поймет, что деньжат ему не видать.

— Вашего друга зовут Томми?

— Томми Рейн.

— Надо же!

Еще одна жирная черта.

— Вы довольно много времени провели наедине с Эркки. О чем вы разговаривали?

— Сложно пересказать. Он так много странного говорил. Мы говорили о смерти… Вы об этом задумывались? Что всем нам суждено умереть? Я вижу, как люди вокруг умирают, но не верю, что это и со мной тоже случится. Я сегодня пытался это осознать. Но это все равно что пытаться решить сложное математическое уравнение — решение никак не укладывается в голове… А вы это понимаете?

— Что именно?

— Что умрете.

— Да, понимаю.

— Значит, у вас что-то не в порядке с головой.

— Бывает, что люди намного старше вас даже и не задаются этим вопросом. Откуда у Эркки револьвер?

— Я спрашивал его. И он пробормотал что-то невнятное. Вроде: пожелай соседу корову, и Бог пошлет тебе быка.

— Он сильно опьянел под конец?

— Не сильнее меня. Говорил он, как прежде, но при ходьбе начал пошатываться. Впрочем, Эркки и до этого вихлялся, когда ходил.

— А Эркки и Канник разговаривали?

— Считай что нет. Но они следили друг за дружкой, как два цепных пса. Канник был напуган до смерти и даже смотреть на Эркки боялся.

— Эркки намеренно запугивал мальчика?

— По-моему, нет. Мы с ним хорошо обращались, ничего дурного ему не сделали. Мы просто были пьяны. Когда в доме появился Канник, мы уже порядочно нализались. Но вот что странно: похоже, спустя какое-то время мальчишке там начало нравиться. Он успокоился. Из нашей троицы, можно сказать, вышла очень неплохая команда. Никто из нас не отваживался сделать что-либо. Мы ждали вас.

— Когда вы обнаружили, что Эркки мертв, как отреагировал на это Канник?

— У него началась истерика. Он потребовал, чтобы я ему помог.

— Как именно?

— Убедил вас в том, что это был несчастный случай.

— А разве это не так?

— Ясное дело, это был несчастный случай. Мальчишка целился в дверь. Откуда ему было знать, что мы в доме и, уж тем более, что Эркки именно в тот момент выйдет на крыльцо?

— Ясно. Что еще?

— А поконкретнее?

— Мальчик предлагал вам сбежать или спрятать труп?

— Нет-нет. Конечно нет. Я отговорил его.

— Значит, он все-таки предлагал?

— Хм… Пожалуй, нет. Он просто оговорился. У него была истерика, что неудивительно. Хорошо, что ему всего двенадцать, а в таком возрасте не сажают…

Сейер сел за руль и захлопнул дверцу. Выспался он плохо, но почувствовал вдруг, как в голове у него прояснилось. Его охватило удивительное чувство, что решающий момент настал. Время остановилось. Сейер огляделся, пытаясь определить, откуда взялось это ощущение, но ничего интересного не увидел. Он замер, не в силах шевельнуться. Неприятно ему не было, лишь непривычно. Он посмотрел на собственные руки на руле, постарался различить каждый волосок, каждую морщинку на костяшках пальцев, изучил белые гладкие ногти, наручные часы с маленькой золотой короной на циферблате. Он поймал свой собственный взгляд в зеркале. Лицо казалось старше, чем обычно, но глаза светились энергией. Поблизости раздался гудок машины, и Сейер стряхнул оцепенение. Он повернул ключ зажигания и двинулся вдоль домов и припаркованных машин.

Мальчик выпрямил спину и отставил левую ногу. Подняв голову, он вскинул подбородок, опустил руки, глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух. Потом он неторопливо повернул голову влево, будто собирался подкрасться к мишени, но не резко, а осторожно, очень осторожно. Канник прищурился, так что желтый круг за тридцать метров от него приобрел более четкие очертания. Мальчик вновь глубоко вдохнул и, задержав дыхание, выпятил вперед толстую грудь и одновременно поднял лук. Он перевернул лук, покрепче зажал его и сосредоточился на маленькой красной точке на самом краю прицела. Он должен выбить «десятку». И он на это вполне способен — порой у него бывают такие дни, когда все складывается как нельзя лучше. Стрела оторвалась от лука, а сам лук изящно соскользнул на запястье. С резким щелчком стрела вонзилась в мишень. Выдохнув, Канник полез в колчан за следующей стрелой. Ноги не двигались, Канник не сводил глаз с мишени. Он закрепил вторую стрелу. Нужно выбить три «десятки» подряд. Если повезет, то он услышит звон, означающий, что эта стрела задела первую. Он вновь чуть опустил лук, сделал вдох и закрыл глаза. Открыв их, мальчик посмотрел на желтую мишень, в самом центре которой виднелись красные перья.