8 дней, 9 ночей (СИ), стр. 115

Далекий гул, примешивавшийся в шуму дождя, стал более отчетливым, прерывистым и размеренным. Это был шум лопастей летящего где-то неподалеку вертолета… Да кому пришло в голову летать в самом эпицентре грозового фронта?!

Однако это была лишь мимолетная мысль! Мне сейчас было все равно, кто и где летает. Я знала одно – мне лучше укрыться где-нибудь, найти безопасное место… А лучше куда-нибудь сбежать, пока не поздно!.. Или проснуться… Но даже если это и был сон, проснуться не получалось, хотя я уже вся трепетала от страха!

Неловко повернувшись и шагнув обратно в помещение, я едва не споткнулась о низенький порог, а когда подняла глаза, то тут же замерла и снова прижалась спиной к окну, издав тихий и жалкий стон, который ну никак не походил на крик. В свете очередной вспышки, я увидела его силуэт, двигавшийся на меня от лестницы…

- Это сон… – машинально бормотала я, бессильно сползая на пол. – Это только сон… Всего лишь сон!

- Тебе пора бы вернуться, черт возьми! – хрипло выкрикнул он, вытягивая руку и преодолевая последние пару шагов, разделявшие нас.

Теряя сознание и погружаясь в темноту, я расслышала удар грома уже будто бы издалека. А после грохота – гулкое стрекотание вертолетного винта.

Рокот вертолетного двигателя и гул, с которым лопасти рассекали воздух, был нестерпимым и оглушительным. Эти звуки появились будто мгновенно и сразу заполнили собой все окружавшее меня пространство. А пространство это было почему-то темным… Где это я? Ничего вроде бы не чувствую, но все же какие-то странные, неестественные ощущения есть. И звуки. – Тебе пора бы вернуться, черт возьми! – раздалось у меня над ухом. – Луч один. Подходим к точке. Время прибытия – две минуты, – прозвучало где-то в отдалении. И почти сразу где-то совсем неподалеку от меня: – Ну что у нас тут? – Плохо. Стабилизировать не удается, едва держится, – ответил кто-то еще. – Реанимация должна быть готова! Передали? – Да… Это о чем, собственно, речь? Обо мне, что ли?.. Я в вертолете? Вот прикольно! Никогда раньше на вертолетах не летала… Очень хочется поглядеть в окошко, но вокруг по-прежнему темно, и глаза открыть не получается. Что же все-таки происходит? – Луч один. В зоне видимости. Запрашиваю посадку… Принял! – снова проговорили где-то будто вдалеке и уже несколько громче: – Готовность! Тридцать секунд! – Давайте, ребята… Я все также ничего не могла почувствовать. Разве что возникло ощущение, что я начала проваливаться куда-то в пустоту. Да так и провалилась в нее с головой, отчего все звуки постепенно приглушились, а затем и вовсе сошли не нет. Если я и отключилась, то, по-видимому, не очень надолго. Внезапно все вокруг вновь наполнилось шумом и голосами, среди которых я сумела разобрать чей-то странный диалог: – Все, теперь она ваша. Крайне нестабильна. При транспортировке дважды отказывало сердце. Есть у нее шансы? – Так не скажешь… Сделаем, что сможем… Везите в третью! Быстро, быстро! – Ну все, удачи. У нас очередное ДТП. Вылетаем. – Давай, будь здоров… Голоса слились в общий монотонный шум, и я больше ничего не смогла понять. Да и не хотелось… Полнейшее безразличие овладело мной, сознание затуманилось и померкло окончательно.

Удары собственного сердца учащались и учащались. Это первое, что я почувствовала, когда поняла, что прихожу в себя. Затем кровь застучала в висках, появилась чувствительность и способность нормально дышать… Я шевельнула пальцами и нащупала мягкий ковролин, на котором, по-видимому, и лежала лицом вниз. Сделав попытку приоткрыть глаза, я убедилась, что так оно и было. Я лежала на полу, неподалеку от балконного окна. И из окна, как я поняла, в помещение лился яркий дневной свет. Вслед за этим я отметила, что мне как-то очень мокро и противно здесь лежать! Ну и неудобно само собой… Приподнявшись, я обнаружила, что балконная дверь открыта, а ковролин на полу потемнел от натекшей откуда-то воды… Ах да, ведь был дождь… И дверь открыта… И я в этой луже разлеглась! С трудом сев и тряхнув головой, я принялась вспоминать, что же со мной произошло и как я вообще здесь очутилась. Кажется, мне снился какой-то ужасный кошмар… Только вот почему я сейчас здесь?! Во сне что ли ходила?.. Содержание моего странного сна, больше похожего на какие-то невероятные галлюцинации, постепенно вырисовывалось у меня в памяти, заставляя содрогнуться. Ничего себе… Все же не схожу ли я часом с ума? А главное, с чего вдруг появиться всем этим воспоминаниям и страхам? Да бог с ней, с этой Миленой… Но вот остальное! Это ведь неприятные тени прошлого, о котором я, казалось, так счастливо сумела позабыть. Почему это всплывает в моем сознании вновь? Или может даже в подсознании?..

Нервы, похоже, надо лечить… И сердце. Что с моим сердцем? С ним что-то не так, или оно мне только кажется? У страха глаза велики… Но провериться, наверное, стоит! Да и Насте я это обещала, если повторится что-то подобное. Оно повторилось, и, как мне кажется, совсем не соответствует никаким нормам!

Мне с трудом верилось, что все это вообще происходило со мной! Сейчас я чувствовала себя прекрасно! Разве что голова чуточку болела, но в остальном я не ощущала ни малейшего дискомфорта. Непонимание собственного состояния беспокоило меня сейчас больше всего.

Когда я вернулась в спальню и отыскала свой телефон, то обнаружила, что уже три часа дня! Ну ничего себе – поспала! Вернее провалялась на полу в каком-то забытьи… Как же так?..

Немного придя в себя, я поплелась на кухню, чтобы приготовить что-нибудь поесть и подумать над тем, что же делать дальше. Хотя есть совсем не хотелось, я все же понимала, что нуждаюсь в некотором подкреплении сил, потому как чувствовала противную слабость, вялость и, похоже, надвигающуюся депрессию.

Сидя над тарелкой с мюсли, я удрученно думала о том, что сейчас лучше предпринять, потому что ничего не делать и продолжать притворяться, что все в порядке было как-то совсем не правильно… Но что делать? Что?! К кому обратиться, чтобы спросить совета в такой страной ситуации?.. Я не могу беспокоить этим Настю! Я не могу… Она ведь с ума начнет сходить, поднимет на уши всех и вся! Нет, так не пойдет… Нужен иной выход!

Перекусив и немного собравшись с мыслями, я поглядела на часы и принялась приводить себя в порядок. Я нашла, как мне казалось, единственно верный вариант… Настя прилетает завтра, и к этому времени я должна успеть то, что задумала. Должна хотя бы попытаться!

Выключив двигатель, я выбралась из машины и оглядела многоэтажку, неподалеку от которой и припарковалась… Тихий двор спального района, и вокруг уже начинает темнеть. На площадке позади меня все еще играют детишки, а на расположенной подальше, за деревьями, территории для выгула собак слышится возня, ворчание, лай и чьи-то голоса… Что ж, вот и приехали, вроде бы это здесь. Не поздновато ли я?.. Не будет ли это чересчур нагло – явиться вот так, прямо домой?.. Подавив боязливое стеснение и нерешительность, я вошла в нужный подъезд, дверь которого удачно оказалось открытой. Лифт доставил меня на восьмой этаж, и уже через пару минут я стояла перед дверью нужной мне квартиры. Вот здесь вышла заминка… Я долго не решалась нажать кнопку звонка, все еще пребывая в сомнениях – стоит ли мне вообще это делать и не лучше ли вернуться к машине и поскорее отсюда уехать. Но терзаемая противоречивыми размышлениями, я все же сумела осознать, что если сейчас не сделаю то, на что практически решилась, то уже не сделаю этого никогда. Ну или очень нескоро… Или уже когда будет поздно. Мой палец лег на кнопку звонка и несмело надавил на нее. Где-то за металлической дверью раздалась приглушенная мелодия. Нажав еще раз, для верности, я прислушалась. Ничего не произошло. Не было никаких шагов или голоса, ничего. И тогда я позвонила еще раз, поглядев при этом на часы и чувствуя ужасное смущение и неловкость. Было уже около десяти часов вечера. По-прежнему никто не спешил открывать и я, уже совсем отчаявшись, нажала на кнопку еще пару раз, чувствуя, что желание поскорее уйти берет уже надо мной верх. – А вы, собственно, к кому? – раздался позади меня спокойный, размеренный и уже знакомый мне голос. От неожиданности я тихонько вскрикнула и повернулась, схватившись за сердце. – Ох… Вы меня напугали… – пробормотала я, виновато опустив глаза. – Здравствуйте, Александр Николаевич. Он подошел как-то совсем неслышно и теперь стоял передо мной, глядя на меня с удивлением и как бы вопросительно. Вид у него был усталый, даже изнуренный. На плече его висела сумка, а в руке он держал пакет, вроде бы как с продуктами. – Вы ко мне? – произнес он наконец, не дождавшись, что я что-нибудь скажу первой. – Кто вы? – Ксения… Касаткина Ксения, – торопливо ответила я. – Д-да, я к вам… Простите, что я так бесцеремонно… Да и поздно уже… – Касаткина? – он нахмурился, видимо пытаясь вспомнить. – Да-да, я попала к вам чуть больше года назад после автомобильной аварии! – сказала я, понимая, что он уже вряд ли помнит меня. – Ко мне многие попадают после аварий… – Да, разумеется… – я снова смущенно опустила глаза с жалкой улыбкой. – Вы наверняка уже не помните меня… Истеричную девчонку, которая отвратительно себя вела и отказывалась от всего на свете, желая поскорее умереть, и отнимала столько вашего драгоценного времени… Вглядевшись в меня повнимательнее, он вдруг усмехнулся: – Ксения! Да вы ли это?! Вас ведь не узнать… Полностью оправились и выглядите прекрасно! Я вас помню, как же… Не узнал сразу, уж простите. Двое суток на дежурстве, что поделаешь. Обрадовавшись, что он все же еще помнит меня, я немного приободрилась и воспрянула духом, хотя все еще испытывала сильную неловкость. – А откуда вы знаете этот адрес? – спросил он. – И что вообще вас привело ко мне? Смутившись, я пробормотала в ответ: – Понимаете… Я была в больнице, но там сказали, что вы уже уехали… Это Марина дала мне ваш телефон и адрес. Только вы были недоступны для звонка, и потому я приехала… Не ругайте Марину, прошу вас! Я едва сумела уговорить ее помочь мне вас найти… – какой-то комок подступил к горлу и я запнулась, преодолевая противную дрожь во всем теле: – Я в отчаянии… Не знаю, что мне делать… Мне очень страшно… И мне больше не к кому обратиться за помощью или хотя бы за советом… Говорить стало трудно, горло свело судорогой, и я умолкла. Черт, как же все это неловко и ужасно… Может все-таки зря я сюда приехала? Александр внимательно посмотрел на меня пристальным взглядом своих стальных глаз и нахмурился. – Вы в порядке? – проговорил он, приблизившись ко мне и заглянув в мои глаза. Ну а в глазах моих уже постепенно проступали слезы, и ответ на его вопрос ему уже не потребовался. Звякнув ключами, он отпер дверь квартиры и раскрыл ее, пропуская меня вперед. – Проходите, – сказал он, видя, что я замерла в нерешительности. Вот черт, что за дурацкая ситуация? Врач после тяжелого дежурства, и тут приперлась я со своими проблемами… Нет, все же зря я приехала! Зря! Не думаю я совсем своей блондинистой головой! Нельзя так… – Ксения, – окликнул он меня, прикоснувшись к моей руке. – Вы слышите? Проходите, я готов вас выслушать. – Простите меня… – пробормотала я. – Простите, мне очень неловко… Наверное я все же не вовремя… Может лучше… – Заходите! – прервал он меня. – Долго мы еще будем здесь стоять? Понимая, что отступать уже в любом случае поздно, я шагнула внутрь, и он прошел вслед за мной. Через минуту Александр уже проводил меня в гостиную, включая по пути освещение, усадил меня в кресло, поставил напротив него стул и, усевшись, произнес: – Хотите чего-нибудь? Чаю, кофе? Может быть выпить? – Нет, нет… – я отрицательно помотала головой. – Нет, спасибо… И спасибо, что согласились принять меня… Вам наверное сейчас очень хочется отдыхать, и мне неловко отнимать ваше время… – слова давались мне с большим трудом, и я едва сохраняла самообладание. – Но умоляю вас, помогите мне хотя бы советом! Я оплачу любые издержки и потраченное вами время… Взгляд его стал холодным и колким. Он с досадой покачал головой: – Ксения, если вы еще раз заикнетесь о деньгах, я вас прогоню! Вот честное слово – сразу же! Я окончательно сникла и закрыла лицо руками, пробормотав едва слышно: – Извините… Я немного не в себе… Не хотела вас задеть… Простите, ради бога! Вы… Вы слишком хороший врач и хороший человек, чтобы я посмела вот так запросто заявиться к вам со своими дурацкими проблемами… Потому и сказала… Потому… Мне неловко… Стыдно… И страшно! Я уже начинала запинаться и путать слова, меня колотило мелкой, неприятной дрожью, и Александр поднялся, положив руку мне на плечо. – Успокойтесь. Дышите глубже, слышите? – Да… – проговорила я, послушно набирая в легкие побольше воздуха. – Да, хорошо… Простите меня, пожалуйста… Пока я приходила в себя, он куда-то ушел, но вскоре вернулся, протянув мне стакан воды. – Вот. Попейте… Хорошо, небольшими глотками… Вот так. Ну что, получше? – Да… – отозвалась я, отставляя стакан и делая еще пару глубоких вдохов. – Спасибо… Александр снова уселся на стул напротив меня. – Ну а теперь рассказывайте, – сказал он решительно. – Что с вами произошло? Что вас беспокоит? Обхватив себя руками и поглядев в сторону, я собралась с силами и произнесла: – Не знаю, как уж вы воспримете то, что я хотела сказать… Я понимаю, ведь вы хирург! Но вы единственный врач, которому я способна доверять… Вы когда-то поставили меня на ноги, и вам я верю! Он внимательно слушал и смотрел на меня, проявляя при этом некоторые признаки нетерпения: – Лучше просто объясните, что вас беспокоит. А там мы уже решим, как и чем можно вам помочь, хорошо? Я кивнула и, сделав еще один глубокий вдох, продолжила, преодолевая последние барьеры стыда и смущения: – Понимаете… После той аварии все было настолько ужасно, что и правда не хотелось жить… Даже после того, как вы починили меня, даже после того, как я почти полностью восстановилась физически… А потом все наладилось… Наладилось невообразимым образом!.. Я почувствовала, что способна жить… Способна двигаться дальше… Но в последнее время стало происходить что-то странное. Я плохо сплю, мне снятся какие-то ужасные кошмары… И что хуже всего… Кроме снов меня стали мучить какие-то галлюцинации! Как видения или воспоминания… Из недавнего прошлого… Понимаете? – я несмело посмотрела в его глаза. – Видения? – переспросил он, нахмурившись. – В каком смысле? Поежившись, я продолжила: – То, чего я не помню явно, но это со мной определенно было!.. Вот например… Меня доставили в больницу на вертолете МЧС, так ведь? Он потер подбородок и сказал после некоторой паузы: – Ну да… А откуда вы знаете? Вы с самой катастрофы пребывали в бессознательном состоянии. – Наверное… – пробормотала я, но тут же с живостью проговорила: – Но я помню это! Вернее не то чтобы помню… Мне это привиделось, понимаете? И очень отчетливо! Это как воспоминание, которое было утрачено, а теперь внезапно возникло из ниоткуда! Я замолчала. Молчал и он, видимо что-то обдумывая. А потом он посмотрел на меня и произнес, качнув головой: – Ксения, подсознание – штука очень сложная и загадочная. Возможно сейчас проявляется что-то такое, что оно в свое время записало, но не показывало вам в виду того, что у вас были более тяжкие трудности и переживания… Психологическая травма, безнадежность, отчаяние – все это овладело вами тогда. Я взглянула на него, собираясь задать вопрос, но он опередил меня и сказал: – Не удивляйтесь. Иногда достаточно приглядеться к человеку повнимательнее, чтобы понять, из-за чего он переживает и что его мучает. Не будем об этом – это, вероятно, неприятно для вас, да и к делу прямого отношения не имеет. А насчет ваших видений… Я не психолог, Ксения. Но такое возможно. Это правда – вы переживаете события из прошлого… К тому же травмы головы часто потом проявляются различными последствиями. – Тогда почему у меня при этом едва не останавливается сердце? – в мрачном отчаянии проговорила я. – Почему я совершенно не контролирую себя? Почему теряю сознание? Почему?.. Александр сидел, подперев подбородок руками, но при этих словах выпрямился, опустив руки, и взглянул на меня, приподняв брови. – Что вы сказали?.. – То, как есть на самом деле, – глухо отозвалась я, холодея от того, как изменилось его лицо. Ничего хорошего это не предвещало. – Вы теряли сознание? – спросил он, помедлив. – Теряла… И один раз в машине, на очень большой скорости. На несколько мгновений, но все же… А другой раз – надолго, на несколько часов! И при этом я не чувствовала ничего… Не могла даже дышать!.. Впрочем нет, чувствовала… Перед этим было очень больно в груди… – Вы проверяли сердце? – быстро спросил Александр, даже подавшись немного вперед. Раскрыв свою сумочку, я извлекла из нее папку с бумагами и протянула ее ему. – Вот, взгляните. Он взял папку, извлекая на свет сложенный во много раз длинный лист бумаги. – А, кардиограмма… Так… Несколько минут он внимательно изучал что-то на графике, а потом бегло просмотрел заключение. – Но ваше сердце в порядке! – сказал он, поднимая на меня глаза. – То же самое мне сказали и в медицинском центре после обследования, – отозвалась я, отчаянно заломив руки. – Но ведь по факту все как-то совсем не в порядке! Подумав немного, Александр Николаевич задумчиво произнес: – А почему вы решили, что все дело в сердце? – Оно болело… – я неуверенно пожала плечами. – Что я еще могла подумать? – Это могли быть и не сердечные спазмы! – возразил он, покачав головой. – Скажите, ваша настоящая деятельность сильно напряженная? Связана она со стрессами и тяжелыми нервными нагрузками? Отрицательно покачав головой, я ответила: – Нет! Это непростая работа… И временами даже очень непростая! Но я никогда не впадала в депрессию и не испытывала серьезных стрессов из-за работы! – А в повседневной жизни? – Он вопросительно взглянул на меня. – В личной, уж простите… – Ну… – я помялась, не зная, что именно можно на это ответить. – Нет, ничего такого, что могло бы как-то пошатнуть нервную систему… По крайней мере, мне так совсем не кажется! Александр в задумчивости потер лоб, затем сложил кардиограмму и убрал обратно в папку. – Вы должны как следует разобраться с тем, что может вызывать в вас подобные реакции, – сказал он. – То, что с вами происходило, те боли, которые вы испытывали – вполне возможно, что это на основе невралгических спазмов. Кардиограмма вполне хорошая. А томограмму головного мозга вы не делали? – Н-нет… – растерянно проговорила я. – А стоило бы! Вот что, Ксения, – он протянул мне папку, – я напишу, какие исследования вам прежде всего нужно сделать. С их результатами вы потом придете в наше отделение неврологии. Хорошо? Я согласно покивала, поежившись от мысли, что все, возможно, не так просто, как мне казалось. – И еще, – добавил он, беря в руки блокнот и ручку. – Я посоветую вам хорошего психолога. Не отказывайтесь от этого. Сейчас вы крайне напряжены! Возможно вам смогут помочь разобраться в том, что вас тревожит. Важно понять причину, источник всех проблем. Психолог… Я обреченно кивнула. Что же делать?.. Ведь я сама хотела этого, хотела понять и разобраться. И шла сюда с решительным намерением положить конец всему происходящему со мной. Глупо отказываться и отступать назад. – Спасибо вам… – произнесла я, силясь улыбнуться. – Спасибо… Не поговори я с вами, никогда сама не пошла бы ни каким психологам, да и вообще… – Знаю, – ответил он. – В таких делах вам всегда, по-видимому, требуется начальный импульс. Я помню, как проходило ваше лечение. Смутившись, я опустила глаза. Грустно сейчас было об этом вспоминать. Я ужасно себя вела, и мне было стыдно за это. Видя, что я совсем притихла от этого легкого упрека, Александр вырвал листочек из блокнота и протянул мне: – Вот, держите! Все будет хорошо, Ксения. Главное – соберитесь с силами и не впадайте в отчаяние. – Спасибо… Я обещаю, что сделаю все, как вы сказали! Он наконец улыбнулся мне усталой улыбкой: – Верю. Ну а теперь пойдемте, выпьем чаю. Расскажете немного о том, как живете. До сих пор, значит, превышаете скорость? Мне стало совсем неловко, я покраснела и произнесла: – Ох… Ну да, изредка бывает… Может я лучше поеду? Вам бы поспать… – Идемте, идемте, – сказал он. – Лишние полчаса ничего не решают. …Вернувшись домой около полуночи, я почувствовала себя уже значительно спокойнее. И пусть сегодня ничего еще не решилось хоть сколько-нибудь определенно, я получила небольшую надежду. И уснула я быстро, легко и практически без каких-либо тревожных мыслей. В эту ночь никакие кошмары или видения не потревожили мой сон.