Холодные дни, стр. 26

– Так. Возможно, это все объясняет.

– Объясняет что?

– Почему Мэб из шкуры лезла, чтобы сделать тебя новым Рыцарем, – сказал Боб. – В смысле, ты же ходячая иллюстрация к фразе «Разнести все к чертовой матери». У Мэб есть цель, и она желает быть абсолютно уверенной в том, что поразит ее. А ты будто… ее управляемая ракета. Она не знает наверняка, что произойдет, но уверена, что шум и грохот будут оглушительными.

– То есть, я ракета, да?

– Ее большая тупоголовая противобункерная ракета, – сказал он весело. – Ты, конечно, кое-что знаешь о ракетах, да, Гарри?

– Ага, – сказал я, снова втыкая передачу Кадди. – Ракеты – расходный материал.

– Веселей, юный скаут! По крайней мере горяченькая рыжеволосая штучка попрыгала сегодня у тебя на костях. Правда, не на той – нужной – кости, но не все же сразу.

Я фыркнул:

– Спасибо, Боб.

– Энди, кстати, тебя тотально уложила. Где же была твоя маленькая команда секретной службы?

– Забыл пригласить их за порог, – сказал я. – К тому же, она налетела на меня раньше, чем кто-либо успел бы предупредить меня криком.

– А ты никогда не думал заменить их настоящими телохранителями-костоломами, Гарри? Я знаю кое-кого, кто знает кое-кого.

– Нахрен! Тук и его банда не совсем гангстеры, но я им доверяю. А это много значит.

– Это значит лишь то, что ты лох, – сказал Боб. – «Секретные материалы» тебя ничему не научили? «Не доверяй никому».

– Кот Ситх сказал мне почти то же самое, – проворчал я.

– О-о-о, – протянул Боб, – этот тип. Он до сих пор на всех косо смотрит?

– Не ошибусь, предположив, что так оно и есть.

– Хоть он мне и не нравится, но парень далеко не дурак, – сказал Боб. – По крайней мере способен дать дельный совет.

– Разве что с математической точки зрения, – сказал я. – Однако доверие не из тех вещей, которые можно свести к математике.

– Еще как можно, – возразил Боб. – Ты доверился кому-то, тебя предали, в результате ты в минусе. Ты никогда никому не доверяешь, значит, тебя не разочаруют. Результат – по нулям, все при своих.

Я рассмеялся:

– Или: ты доверился, твое доверие оправдали, в результате ты выиграл.

– Шах, – сказал Боб. – Можно подумать, что такое случается сплошь да рядом.

– Жизнь не только в том, чтобы оставаться при своих.

Боб фыркнул:

– Поэтому, вернувшись в город, ты первым делом созвал всех своих друзей, немедленно объяснил, что тебе требуется помощь и всецело доверился им.

Я, нахмурившись, смотрел на дорогу.

– А не так, что первым делом ты вломился к одному из друзей, разворотил его жилище, украл могущественного магического советника, чья преданность переходит в руки того, кто на данный момент владеет старым черепом – и сделал все это для того только, чтобы получить подхалима, который будет соглашаться со всем, что ты скажешь, вместо того, чтобы напрягать тебя диспутами. А единственные существа, которым ты позволяешь помочь тебе – стайка крошечных фэйри, которые готовы целовать землю, по которой ты ступаешь, и только потому, что ты покупаешь им пиццу. – Боб снова фыркнул. – Я вижу, насколько для тебя важно доверие, босс.

– Ясное дело, именно поэтому я тебя и взял, – сказал я. – Потому что мне необходим подхалим, а ты в этом деле непревзойден.

– Эй, я всего лишь зеркало, босс! Не моя вина, что у тебя такая двойственная натура.

– Вовсе она не двойственная.

– Ну, тебе лучше знать, но ведешь ты себя как придурок, – заявил Боб. – Если это не двойственность, значит, Мэб уже повлияла на тебя. Такое поведение здорово отдает дурдомом. – Он обиженно засопел. – Кроме того, не будь ты таким двойственным типом, я не стал бы нести всю эту хрень, как ты думаешь?

Я собирался сказать что-нибудь посаркастичнее, но внезапно в десяти футах от носа старины Кадди загорелся красный свет. С долю секунды я смотрел на него, потом вдавил тормоз в пол. У меня было лишь мгновение, чтобы сообразить, что это не светофор – Тук-Тук, аура которого сияла ярко-алым светом, отчаянно размахивал руками, зависнув над капотом машины. Когда Кадди двинулся по инерции вперед, я увидел, как Тук сделал несколько шагов вперед, пробежал вверх по лобовому стеклу и исчез из поля зрения.

Когда тяжеленная детройтская железяка начала скользить по асфальту, я увидел какой-то предмет, возникший из воздуха прямо передо мной. Он упал на дорогу и, кувыркаясь, покатился по ней. В следующее же мгновение я распознал в нем обычный вещмешок из черного нейлона.

Затем мир побелел, и кувалда размером с Крайслер-билдинг пригвоздила меня к сидению Кадди.

Глава 12

Бомба взорвалась футах в пятидесяти от машины.

Терапия Мэб не была напрасной. На голом инстинкте я уже начал выстраивать оборонительный щит, когда все внезапно грохнуло. У меня не оставалось времени на создание приличного щита, но даже то, что я успел сделать, спасло меня от потери сознания.

Взрывы – невероятно громкая штука. Если вам не доводилось оказываться рядом с одним из них, вы не поймете его абсолютного жесточайшего неистовства. Он не воспринимается как обычный звук, типа выстрела. Это просто сконцентрированная ужасающая мощь в воздухе, внезапный удар молота, дезориентирующее давление, словно вас сбил грузовик вроде гигантского матраца на колесах.

Глохнешь сразу. Остается лишь знакомый пронзительный звук на высокой частоте, правда, никто не рвется объяснить, что это проверка оповещения гражданской обороны. Повсюду пыль и дым, ты ничего не видишь. Мышцы не желают слушаться. Ты приказываешь им двигаться – мимо. Может, они и двигаются, а может, и нет. Трудно понять, где верх, где низ. Не в том смысле, чтобы понять рационально, умом – просто твое тело, похоже, забыло, что такое обычное ощущение силы тяжести.

И даже если что-нибудь острое на лету не пробило тебе один из твоих любимых органов, раздавшийся неподалеку взрыв оставляет тебя полуослепшим, глухим и в доску очумевшим.

Беззащитным.

Мгновение назад Кадди скрежетал, визжал и юзом скользил к вещмешку. В следующий момент я таращился на облако пыли и размытое изображение кирпичной стены, в которую влип капот Кадди. Ветровое стекло превратилось в паутину трещин, за которыми было трудно вообще что-либо рассмотреть. Да еще адская боль в груди.

Я судорожно ощупал грудь непослушными пальцами и решил, что машина, которой снабдил меня Ситх, оснащена армированными стеклами, иначе осколки лобового стекла уже смешались бы с моими кишками. Перед глазами плясали яркие и колючие огоньки. Я не мог сфокусировать зрение, чтобы следить за ними. Запахи были невероятно резкими, а воздух наполнился едким густым дымом, с раздражающими оттенками веществ, которые не дружат с огнем. Совсем неподалеку я чуял бензин. Боковым зрением видел свисающие провода. Они плевались белыми искрами рядом с машиной.

Нормальной ситуацией явно не назвать, но я никак не мог припомнить нужное слово, чтобы описать это.

Опасность.

Точно. Именно это слово. Опасность. Я был в опасности.

В движущуюся цель труднее попасть.

Я толкнул пассажирскую дверь и вывалился из машины, задыхаясь от пыли. Еще одна авария? Чувак, на сей раз Майк за ремонт Голубого Жучка запросит целое состояние. А есть ли у меня деньги в банке? Я не мог вспомнить, внес ли я на текущий счет чек с последним своим жалованьем от Стражей.

Нет, погодите-ка. Машина, из которой я выбрался, не была Голубым Жучком, моим старым верным «фольксвагеном», который погиб, выполняя свой долг. Это был страшный жезл Германа Мюнстера, которым мой босс был у…

Мозг закончил перезагрузку, и окружающая реальность наконец предстала в фокусе: кто-то только что попытался взорвать меня к чертовой бабушке.

Я встряхнул головой, задыхаясь от пыли, потом стащил кепку Красной Шапки с головы и прижал ко рту как респиратор. Кадди взлетел на бордюр и врезался в здание. Зданию досталось сильнее. Одна из фар Кадди улетела, бампер немножко помялся, пассажирская дверь распахнулась от удара, но в остальном машина была в полном порядке. Из стены дома вывалилось десять-двенадцать футов кирпичной кладки, частью на капот, остальное на тротуар. Я огляделся по сторонам. Сквозь клубящуюся пыль было трудно что-либо рассмотреть. Множество облупившихся и треснувших стен. Небольшие пожары повсюду. Уличный фонарь, болтавшийся на проводах – там, где рассыпая искры, коротило электричество.