Том 4. Стихотворения 1930-1940, стр. 12

«Темпа не сдам!!» ^*

(По материалам зернотреста)

Довольно языками плескать,

Довольно поэтам героев искать

В классической древности:

Герои в советской трудовой повседневности!

Их не надо искать. Все они на виду.

В черной работе, не в героических «позах».

Я сегодня один образец приведу

Из тех, что орудуют в зерносовхозах.

Зерносовхозы сегодня – гляди! –

Бона где, впереди!

Сегодня в центре внимания

Выполненная посевная кампания.

Результаты совхозных весенних трудов

Урожай нам сулят свыше всяких канонов:

Двести миллионов пудов!

Двести миллионов!

Сто шестьдесят миллионов товарности!

Стоит это нашей благодарности?!

Сколько радости для трудового народа

В переживанье победных моментов!

«Выполнена пятилетка в три года

С превышением на сто процентов!»

На сто!

Ровно вдвое! Успешность видна-с?

Это у нас-то?

У нас-то?

Да! У нас!

Пусть глазищи враги наши пучат!

Впредь они не такие сюрпризы получат!

А с последним сюрпризом их черт заберет!

Герои, вперед!

Пою – нынче знать должны все его!

Громче, громче, мои узловатые струны!

Пою тракториста, комсомольца Федосеева

Из зерносовхоза «Волжской коммуны»!

Это он, темп работы стремяся сберечь,

Темп работы ударной, напряженной и тяжкой,

Заткнуть попытался в катерпиллере течь,

Заткнуть на ходу комсомольской фуражкой.

Сбитый с места нежданным толчком

– На бугре трактор вдруг чересчур накренился –

От руля Федосеев волчком

На гусеницу повалился.

Парня гусеница – гибель! Страшно взглянуть! –

Стала быстро под трактор тянуть.

Миг – и все! Тракторист – жертва страшного случая!

Смерть неминучая!

Движет силу машинную электроток!

Но парень рванулся, ободрал себе бок,

Грудь поранил и руки, напрягся всем телом

И движеньем отчаянно-смелым

Он электропровод достал

И pвaнyл! Перервал!

Трактор стал!

Федосеев – вот только едва не задавленный,

Измятый, изодранный, весь окровавленный, –

Соединив провода,

– Что там кровь! не беда! –

Вновь стрелою за руль на машину проворно

И пош-ш-шел по ложбинам, буграм и кустам,

Крича на все поле задорно:

«Я темпа не сдам!

Я темпа не сдам!

Не сдам!!»

Пою – знать обязаны все его!

Громче, громче, мои узловатые. струны!

Пою тракториста, комсомольца Федосеева

Из зерносовхоза «Волжской коммуны»!

Он герой. Но герой нынче только ли он?!

Их в Советской стране не один миллион!!

Немецкая ступа ^*

Гитлер, Зельдте, Гугенберг,

Дюстерберг,

Прихвативши Шахта за компанию,

Спасают в Гарцбурге Германию.

Национал-социалисты,

Промышленные и банковские капиталисты

С восемнадцатью старыми генералами вкупе

Толкут воду в патриотической ступе.

Вода брызжет, ступа качается.

Из воды масла не получается.

Растут мозоли на языках.

Вот ступа у Гитлера в руках.

Тяжела проклятая ступа.

Вспотел Гитлер от шеи до пупа.

Мозг у бедняги еле варит.

Глаза глядят безумно и устало.

«Мы, Гитлер говорит,

Решили, говорит,

Во что бы то ни стало,

Не щадя государственного организма,

Защитить страну от большевизма!»

И пошел Гитлер выводить вавилоны

О роковой большевистской звезде.

Против нас не люди, граммофоны

Ораторствуют нынче всюду и везде.

До чего она уж не новинка –

Антибольшевистская пластинка,

До чего заиграна она,

Повторяется до какого излишка.

Хотя бы какая-либо одна

Прозвучала новая мыслишка!

Тянется Гитлером песня все та же,

Все та же,

Звучит она даже

Не немецки-фашисто,

А чан-кай-шисто.

Подхватив

Чан-кай-шистский мотив

Без перелицовки,

Гитлер хочет допеться до его же концовки:

«Чем большевистский победный напор,

Чем растоптанная банкирская рента,

Лучше слизывать пыль с окровавленных шпор

Озверелого генерал-интервента!»

Но… в такую вступили мы бурную полосу,

Что… хватило бы голосу

У немецкого горе-певца

Дотянуть до такого конца:

В час, когда загремят пролетарские фуги,

Не сорваться б ему от натуги!

Трагедия и фарс ^*

Ехали славные вояки –

Юссами-Такаяки,

Каци-Кацияма,

Кинтаро-Мацуяма,

Умисаци-Куроки,

Хидесаци-Аоки,

Хико-Хиного

И еще много

С другими именами.

Впереди всех Таро-Садзанами.

Ехали вояки, досадовали,

По сторонам поглядывали.

Руки у вояк чесалися,

А почесать их вояки опасалися:

Лежат перед ними владения

пространные,

А вдоль межи наклейки охранные:

«Пакт Келлога!»

«Скучная дорога! –

Вздохнул Таро-Садзанами

И прибавил в остром гневе: –

Следят сторожа за нами

В городе Женеве!

Эх, когда б не эти сторожа,

Было бы нам прихватить в карман чего!»

А маньчжурская межа

Манит к себе так приманчиво!

Поехали дальше славные вояки –

Юссами-Такаяки

И другие с другими именами,

Спереди Таро-Садзанами.

Вдруг им навстречу, завывая дико,

Моногуси-Хико, –

Рысака нахлестывая яро.

Подскакал он к Садзанами-Таро

И сказал ему немногосложно:

«Можно!!»

Поползли межою огневые змейки,

Боевая вдоль межи пошла тревога.

Словно не было, исчезли все наклейки:

«Пакт Келлога!»

Той порою во Женеве-граде

На публично-фарсовой эстраде

Труппа пестрого подбора и ранжира

Выступает с трогательным фарсом:

«Торжество богини мира

Над кровавым Марсом!»

Ставлю точку здесь демонстративно.

Об игре пошлейшей из эстрад

Всем читать, я думаю, противно,

А писать – противней во сто крат!