Все, что я желал, стр. 56
Тут миссис Гувер наконец не выдержала и улыбнулась. Саут же, приободрившись, откусил от кекса еще кусок и вновь заговорил:
– Да, удивительные кексы. Пища богов…
– Это любимые кексы его милости. Кухарка снова улыбнулась. Я часто пекла их для него, когда он был мальчиком. А сегодня подумала, что и сейчас они ему придутся по вкусу.
– Не сомневаюсь, что он оценит ваши усилия, сказал Саут. Заметив, что кухарка с беспокойством поглядывает на котелок с супом, он спросил: А как насчет леди Маргрейв? Вы ведь и ей стараетесь угодить? Для нее вы, наверное, готовите чтонибудь особенное?
– Этот суп для нее. Кухарка кивнула на котелок. В последнее время она очень мало ест.
– Ей нездоровится? спросил Саут.
Миссис Гувер пожала плечами и, понизив голос, проговорила:
– Боюсь, что у нее снова приступ меланхолии.
– Значит, она подвержена таким приступам?
Кухарка кивнула.
– Со смерти мужа. И это… Миссис Гувер внезапно умолкла; очевидно, она поняла, что и так сказала слишком много.
Саут доел кекс и снова принялся помешивать бульон.
– А доктора здесь нет? спросил он, немного помолчав.
Кухарка медлила с ответом. Наконец сказала:
– За ней ухаживает его милость. Он не согласился бы ни на что другое.
Саут откашлялся и пробормотал:
– Говорят, меланхолия не возникает просто так. Для нее должны быть особые причины. Наверное, так и случилось с леди Маргрейв.
Кухарка нахмурилась.
– Вы о чем? Какие могут быть причины?
– Ну… Может, слуги ей не угодили? Не зря же в последние дни уволили половину штата.
Миссис Гувер пристально посмотрела на него и проговорила:
– Не знаю, что вы вбили себе в голову, но дело в том, что на увольнении слуг настаивал его милость.
Тут кухарка снова нахмурилась и отвернулась. И Саут понял, что больше не вытащит из нее ни слова. Причем ему показалось, что она искренне беспокоится за графиню.
Об Индии же он и на сей раз ничего не узнал. Впрочем, виконт на это и рассчитывал. Он провел в Марлхейвене уже несколько дней, и у него сложилось впечатление, что слуги и не подозревают о ее присутствии в поместье. Возможно, Маргрейв гдето прятал ее А может быть… Мысль о том, что ее уже нет в Марлхейвене, приводила виконта в ужас.
Леди Маргрейв, направлявшаяся в комнаты Индии, шла с высоко поднятой головой; как всегда, она держалась с необыкновенным достоинством. Граф, шедший следом за матерью, уже у самой двери обогнал ее и вытащил из кармана ключ. Открыв дверь, он сделал шаг в сторону, и леди Маргрейв переступила порог.
Индия, сидевшая в кресле, тотчас же поднялась на ноги и проговорила:
– Добрый вечер, леди Маргрейв. Добрый вечер, милорд.
Граф прикрыл за собой дверь и сказал:
– Сегодня вечером матушка выразила желание разделить твое одиночество, Дини. И я сказал ей, что она может немного побыть с тобой. Ты рада?
Индия кивнула:
– Да, очень рада, милорд.
Маргрейв с улыбкой взглянул на мать.
– Вот видите, матушка? Разве я не говорил, что ей это понравится? Граф посмотрел на Индию. Она боялась, что ты сердишься. Думала, что ты винишь ее за то, что оказалась здесь.
– Я никогда не сердилась на графиню, милорд. Дада, миледи, я никогда на вас не сердилась. Хорошо, что вы пришли. Думаю, мы посидим в другой комнате. Там вам будет удобно. У меня есть вышивка, над которой вы начали работать в ваш последний приезд. Возможно, вам захочется продолжить работу…
Леди Маргрейв кивнула. Индия подошла к ней и взяла ее под руку.
– Сюда, миледи. Посмотрев на Маргрейва, она спросила: Не уделите ли мне минуту, милорд?
– Да, конечно. Он внимательно посмотрел на нее. Затем отвел взгляд в сторону и сказал: Знаешь, Индия, сегодня вечером ты выглядишь просто замечательно.
Она пожала плечами и проговорила:
– Ваша мать нездорова, милорд, и это бросается в глаза.
Маргрейв приподнял бровь.
– Моя мать? Ты хотела поговорить о ней?
– Вы только вредите ей своим опием. Боюсь, вы сведете ее в могилу, если не дадите передышку.
– Видимо, о тебе того же не скажешь. С тобой все будет в порядке, если давать опий с осторожностью. Верно, Индия? Граф провел ладонью по ее щеке. Уверяю тебя, мне лучше знать, как поступать с матушкой. А теперь иди к ней, побудь с ней часокдругой. Потом я вернусь. Сегодня мы поработаем над новой картиной. Знаешь, у меня появились коекакие идеи, и, возможно, ты их одобришь.
Индия лишь отчаянным усилием воли сохранила самообладание. Молча кивнув, она покосилась на графиню, сидевшую у камина.
– Что ж, иди к ней, сказал Маргрейв. Она ждет ебя с нетерпением.
Он направился к двери, и Индия с облегчением вздохнула. Вернувшись к леди Маргрейв, она увидела, что та так и не сделала ни одного стежка. Опустившись на колени рядом с графиней, Индия положила руку ей на плечо и спросила:
– Может, мне начать вместо вас? А вы посмотрите, как это делаю, и потом…
– Ты лишилась остатков здравого смысла, моя дорогая, перебила графиня. Неужели мне теперь придется думать за нас обеих?
Индия в недоумении захлопала глазами. Леди Маргрейв едва заметно улыбнулась и проговорила:
– Ты, конечно же, подумала, что я уже ни на что не пособна, не так ли? Надеюсь, мне удалось убедить в этом и сына. Но должна заметить, я считала тебя более проницательной. Графиня снова улыбнулась и отложила пяльцы в сторону. Ты знаешь, я не люблю рукоделие. И никогда не любила. Я заметила, что на меня это занятие действует со всем не так, как на других женщин. Оно вызывает у меня не умиротворение, а беспокойство.
Графиня немного помолчала и указала на соседний стул:
Садись, моя дорогая. А с тобой то же самое?
– Нет, миледи. Индия опустилась стул и сложила руки на коленях. Рукоделие всегда успокаивает меня.
Леди Маргрейв вздохнула.
– У нас с тобой очень мало общего.
Индия промолчала. Графиня же вдруг спросила:
– Думаешь, он не подслушивает? Она покосилась на дверь.
– Не беспокойтесь, ответила Индия. Я бы сразу подала вам знак, если бы предполагала, что нас подслушивают. Ваш сын ушел.
Графиня внимательно посмотрела на собеседницу.
– Скажи, как тебе это удалось? Я имею в виду опиум… Ведь он на тебя не подействовал, верно?
Индия молча кивнула, а графиня продолжала:
– На меня тоже не подействовал. Потому что я стараюсь не есть то, что приносит мне Аллен. Вообще стараюсь по меньше есть. Если же сын наблюдает за мной во время еды, то я потом специально вызываю рвоту.
– Я поступаю так же, миледи, пробормотала Индия.
Она с беспокойством посмотрела на графиню.
– А вам это не повредит? Ведь отказ от пищи может оказать столь же пагубное действие, как и настойка опиума.
– Со мной все в порядке, заявила графиня. А ты могла бы сказать о себе то же самое? Думаю, что нет. Да, я вижу, что с тобой не все ладно. Тени под глазами… И платье на тебе висит как на вешалке. Аллен чтонибудь говорил об этом?
– Нет, миледи.
– Очень на него похоже. Он видит только то, что хочет видеть. Ты можешь три дня пролежать в постели без движения, прежде чем он поймет, что ты умерла.
Индия с удивлением посмотрела на графиню. Та усмехнулась и проговорила:
– Тебя шокируют мои слова, не так ли?
– Нетнет, миледи, просто я не привыкла… Индия на мгновение умолкла, потом пробормотала: Да, признаюсь, вы меня шокировали. Я даже не подозревала, что вы все так хорошо понимаете.
– Думаю, гораздо лучше, чем ты, моя дорогая. Графиня покачала головой. Ты со мной согласна?
Индия кивнула.
– Миледи, а у вас есть доверенное лицо среди слуг?
– Увы, теперь нет. До приезда Аллена я дважды говорила со своим дворецким мистером Лидсом. Первый раз по поводу увольнения слуг, а во второй по поводу приема на службу новых. Но мне ни минуты не удалось побыть с ним наедине. Леди Маргрейв тяжко вздохнула. Мне пришлось уволить даже свою личную горничную, и мой сын слышать не хочет о том, чтобы снова нанять ее, представляешь?