Театр мистера Фэйса, стр. 10

— Я буду считать!

— Я буду считать!

Не время спорить. И смысла нет. Мочилово на мази. Такт убийц по отношению к другим

бесам – непременное условие всестороннего кайфа!

— Считаем по очереди! – воззвал один из Игроков. В конце концов, поэт не индейская

целка, а бесы не ковбои, что требуют у племени виниту «право первой брачной ночи».

Воззвание больше почувствовали, чем услышали. И то ладно.

Данте, как под гипнозом, всё всматривался в Арлекина. На лице клоуна – безразличие.

Щелк! Щелк! Щелк! Щелк! Бесы взвели курки. До собственных похорон отрезок меньше, чем

из чрева матери до выхода в руки акушера !.. Надо смотреть в глаза смерти и пытаться с нею

разговаривать!

— Так, ОК!.. Закончим театр! Я… я не мистер Принц! – поэт выставил руки вперед.

Одновременно сделав шаг назад. Когда видишь направленные на тебя четыре ствола, то шаг

назад – самое малое, что требует от тебя твой инстинкт самосохранения. И самый

мужественный характер помешать не сможет. А рассказы о помехе со стороны такого

характера – это либо фанатизм, либо байки. Фанаты, к слову – больные люди, психически. Не

смешно.

На лице клоуна возникло любопытство. Кто же ты, поэт?

— Раз! – грянула многоголосая команда.

Бесы сделали по синхронному шагу к Данте. В глазах — жажда убийства. Врешь – не

удерешь!

— Ээй! – поэт мощным рывком разодрал на себе хламиду, явивши чужим глазам

парадную (белую) двойку-костюм, суетливо залез в карман пиджака... – Ээй! Во…от! – Данте

выхватил из кармана перстенёк… стиснув его пальцами, выбросил руку вперёд – показывая

Игрокам. — Я Принц Эндрю – наследник Короны! Божий помазанник, чёрт возьми!..

На лице клоуна возникла усмешка. От Арлекина до Данте – десятка футов. Если

прищурить глаза и чуть наклониться – то можно увидеть вензель на печатке…

— BG.

Кукловод не стареющая дева из кадрового агентства, знает толк в подлинниках!

— Наследник королевского дома Бирмингемов!.. Только это не повод, чтобы не умирать, Ваше Высочество, — коротко рассмеялся театрал.

— Два! – крикнули бесы.

Второй шаг назад, поэт! Жажда убийства – та вещь, что не слышит никого, кроме себя.

Нет больше бесов, а есть их жажда убийства. Одна на всех! Поглотившая разум и душу!

— Три! – Игроки замерли на местах, прицеливаясь.

Третий шаг назад, поэт! Разговаривать надо с тем, кто тебя слышит, по крайней мере.

— я НЕ ХОЧУ умирать так и здесь! – полетел в Арлекина отчаянный вопль. — Слышишь, ты – режиссёр хренов!

На лице клоуна усмешку сменило — презрение. Детский сад. Если невыполнимое

желание ребенка надо гасить лаской, то такое желание от взрослого дяди – это признак того, что дядя не повзрослел. Даже став дядей. Идиот, — по науке. Как вы смотрите на идиотов?

Жалость или презрение. Третьего не дано.

— Че-ты…! – четыре пальца двинули спуски четырех револьверов. Нажать на спусковой

крючок не так-то просто. И тот, кто ни разу на спуск не давил – с первой попытки вряд ли это

осуществит. Тот же, кто стрелял продолжительное время назад – не вспомнит свой навык

мгновенно.

— я НЕ ИМЕЮ ПРАВА умереть так и здесь! – завопил в истерике поэт, делая четвертый

шаг назад. Четы…!

По лицу клоуна пробежала искра. Презрение вмиг исчезло, но эмоция на замену не

пришла. Не успела. Машина времени – полезная штука, жаль, что она вне нашего жанра, кукловод!

Бог встрепенулся, отшвырнул трубку и выбросил вперед руку с растопыренными

пальцами! По прямой диагонали к поэту! Данте под воздействием невидимой силы отбросило

на занавес. Тело поэта с такой силой потревожило блестящую ткань, что гардина рухнула на

ковролин. Тяжелые оборки накрыли поэта, укутали его и опустили на пол.

— Fire! – залп из четырех револьверных стволов наполнил помещение грохотом.

Атмосфера окутанная пороховым дымом, наполненная запахом пота, пронизанная

алкогольными парами и животными инстинктами. Гротеск! Фантасмагория! Невероятное

нагромождение причудливых образов.

Четыре беса растерянно опустили руки с оружием. Тяжелое спертое дыхание – больше не

слышно ничего:

— Что за такая хрень, где жертва?!..

Поэт под атласом! На ярко-красной ткани не видна кровь. Она ведь тоже ярко-красная.

Поэтому непонятно: Данте полностью живой, ранен или труп.

Что-то ярко клацнуло. За спинами бесов.

— А?!..

Когда улавливаешь движение железа за спиной – то лучше повернуться к нему глазами.

Правило, не требующее доказательств. И не подвергаемое отсрочкам. Игроки развернулись

на клацнувший звук.

— Подстава, кто бы сомневался! – громко заржал Мечта над своей доверчивостью.

На столе задрана скатерть. У Арлекина в руках охотничий карабин торговой марки

«WCF». На уровне живота. Такое ружье берут охотники, желая завалить кабана и медведя-

барибала. Проверено патентным бюро! А испытания на бесах проведет Арлекин!

— Итак, можно ли завалить беса из винчестера? – с усмешкою выкрикнул кукловод. —

Кто ныне первый? Банкир, не будем менять порядок!

— Неееет!.. – завыл в голос Dоу-Джонс. Он отбросил револьвер, закрыл лицо руками.

Сжался. Напрягся. — Зачем только я вылез первым?! Лучше бы вон Мечта начал…

— Пожалуй, ты прав, банкир… — усмехнулся клоун, мгновенно переводя стол на

наркоторговца. Парень не промах, чувствуется школа гангстерских разборов, уже вскинул

револьвер. Опередить Арлекина захотел!

Выстрел!

В плечо Мечты впилась пуля .30-30, он выронил револьвер. В глазах ярость. В теле

беспомощность. В голове тревога. Беспомощность тела к добру не приводит, пусть голова

хоть лопнет от тревоги!

Выстрел — пуля .30-30 в рот. Литр крови, с обломками зубов, на ковролин. Мечта –

покойник. Отлично, продолжаем испытания.

Доу-Джонс похож на кабана. Но жир – плохой проводник свинца в организм. Поэтому

шесть пуль в сисястую грудь. Кровищи намного больше, чем предсмертного визга!.. Кто у нас

медведь?

Медведи не плачут, потому что не умеют выделять слёзы. Вполне, что у них вообще нет

слёзных желез. А Спирт плачет, и вытирает слёзы револьвером. Значит, медведь не он.

На, тебе, на! Фонтанчик из шеи — карабинная пуля в сонной артерии. Кровь

выплескивается мощными неровными толчками. Заливая костюм и баки Эпохи 19-го

столетия. Дальше! Дальше!

— Не время наблюдать. Совсем не… Так. Последний.

Конгрессмен и по совместительству порноделец.

— Ну, ты медведь! Говори, где медведь?!.. – заорал клоун.

А медведя нет. И не было. Есть толстый заяц. Пальцы до посинения сжали рукоятку

револьвера, губы трясутся, а глаза… Вот глаз не видно за тонированными очками с

диоптриями. Неприятное чувство: смотреть на человека и не видеть его глаз. Когда человек

тебе неприятен – неприятней вдвойне.

— Who are you, clown?..

Пиф-паф. Пуля пробила стекло очков и глубоко засела в глазном яблоке. Толстый rabbit упал навзничь. На ковролин из расколотого затылка вытекли мозги.

Вот так вот. Проводил испытания на бесах, а убивал всё равно фауну… В каждом бесе

живет либо зверь, либо животное. Реже – человек. Клоун повел перед собою рукой с

карабином. В вытянутой руке. Поднял оружие вверх, покачал им в дымном воздухе. Цинично

ухмыльнулся.

— Я — мистер Фэйс, ребятки. И вы это знали, когда сюда шли…

«ДЕЛЮКС»

Отели класса «D» специально благоустраивают для своих клиентов только king-room.5 В

королевском