Эльфийская сага. Изгнанник, стр. 4
Правитель, охваченный горем и ужасом, зашипел от отчаяния, считая, что хуже быть
не могло, но он ошибся. С юга послышались удары. Аннориен обернулся туда, где железо
молотило о железо. Казалось, оглушающе стонала сама земная твердь. Это темные эльфы
подкатили к столице таран и теперь сокрушали Южные Врата Семи-Рао. Врата скрипели, изрыгали стоны. Мириады искр, высекаемых острыми краями о кованую сталь и мрамор, сыпались в листву. Первое время они не поддавались. Но ярость исчадий была неутолима
и очень скоро створки стали прогибаться. Страшно грохнуло и врата слетели с петель, рассыпаясь фонтаном осколков. В пригород ворвалась темноэльфийская конница.
Закованная в непробиваемый доспех, она покатилась по улицам черной ревущей волной.
5
Засвистели стальные топоры и наточенные до блеска клинки; на лезвиях блестели
выбитые вязи эльфийских рун. От острых смертоносных копий не было спасения. Они
кромсали, рубили, кололи. Лица защитников отражались в заточенных гранях и походили
скорее на привидения, чем на регулярные войска. Темные эльфы же были бодры и
быстры.
Второй посланец, взбежал на площадку, задыхаясь и обливаясь потом.
- Мой король! – Прохрипел он, забыв отдать поклон: – Исчадия взяли Бел’Дари!
Южные ворота пали!
- Королева и мой сын укрылись в подземельях дворца, советник? – С
непроницаемым лицом осведомился Аннориен. Всю боль, что кипела в его сердце, он
готовился выплеснуть на врага.
- Да, - кивнул он, вытирая копоть с лица. Имя его было Хегельдер Могучий Ясень.
Аннориен кивнул, взмахнул клинком и развернулся к лестнице, опуская забрало.
Рядом шагал герольд. Над головой гордо реяло Белое Знамя с солнцем из золота.
Король вступил в битву, когда его подданные терпели страшные потери. Он нырнул
в сечу, не щадя себя, и бился храбро и достойно, стоя плечом к плечу с простыми
воинами. Изранив нескольких врагов и получив ужасные раны, он был опрокинут и взят в
плен вместе с другими защитниками. Как бы ни была крепка вера эльфов Верхнего Мира, и как бы неистово не пылал свет в их чистых сердцах - отбросить темную армаду им не
удалось. Первая оборона, выставленная в надежде отстрочить падение города, продержалась семь минут. Вторая, вставшая стеной вдоль королевского дворца, выдержала натиск не дольше часа.
Улицы покрылись коврами изуродованных и изрезанных тел, хрустальные ручьи и
чистейшие фонтаны скверов и парков покраснели от крови, воздух пропитался
страданиями и смертью.
Объятый пламенем и залитый темноэльфийской сталью, город еще долго умирал в
жестокой агонии. На стенах северной крепости заживо горели лучники, срывались и
падали во рвы на острые колья, возведенные их же руками. В переулках и переходах
захлебывались в крови женщины и дети, сметенные конницей врага. В домах задыхались
старцы и младенцы, павшие жертвами ядовитого дыма.
Темные эльфы - рожденные воевать и побеждать, не оставили им шанса. Хрупкое
равновесие меж мирами пошатнулось. Назревала новая война. Война Мира Рассвета и
Мира Сумерек.
* * *
На безлесном холме держались три всадника. От эльфийской столицы их отделяло
около полумили, но даже с этого расстояния они слышали отчаянные крики
эбертрейльцев, и видели, как вымотанные, бледные и сокрушенные они сдавались и гибли
в адском обжигающем пекле.
С особым наслаждением за предсмертными судорогами города наблюдал средний
всадник - Брегон, сын Теобальда. Крики и стоны, полные мук, и мольбы о помощи были
ему, что исцеляющий бальзам на душу. С жадностью голодного стервятника темный
эльфийский принц всматривался в предсмертные судороги угасавшего Эбертрейла
черными пустыми глазами.
Когда Ангел Смерти, наконец, распахнул свои крылья и город пал, он ослабил
хватку поводья. Разжав кулаки в тесных перчатках, он похлопал по шее вороного коня и
облегченно вздохнул. Его малочисленная гвардия только что сравняла с землей оплот
солнечных эльфов, чему наследник Эр-Морвэна был несказанного рад. Как много дорог
он прошел, как много крови пролил, пока путь не привел его сюда, к Лесному городу, где
царствовал ныне плененный Аннориен Золотое Солнце.
6
- Если наследник Верховного короля не объявился сам, я сделаю это за него. Я, принц Брегон, сын Теобальда, воздену Неугасимую Звезду и займу трон Гелиополя, -
пробормотал он сказанную перед штурмом речь.
Конь фыркнул, и принц отнял руку от могучей конской шеи. Повернувшись к
спутнику по правую руку:
- Старший маршал Габриэл…
К спутнику по левую:
- … командор Сирилл, примите поздравления. Бойцы справились весьма недурно.
Не так быстро, как я рассчитывал, но что ж, война всегда требует усилий от одних, и
терпения – от других.
Габриэл поморщился. Сидя в седле гордого поджарого кохейлана цвета первого
снега, он едва сдерживал гнев. В кристально-голубых, как льды бесконечных океанов
глазах пылало пламя злости, перчатки хрустели, стискивая поводья.
Не приняв благодарности, он развернул коня и, съехав с холма, стрелой метнулся к
стелившейся у подножия дороге. Небрежно наброшенный капюшон слетел,