Всем нам в безвременье летающим..., стр. 18
И она благодарно ответила,
И меня телесно приветила.
Только я, живя одиноко,
Всё забыл в мгновение ока.
***
Поверьте, ой, как не просто
Жить как хочется, а не по ГОСТу.
Как лабораторные мыши,
Привыкли к указаниям свыше.
И не суёмся к дырке
В лабораторной пробирке.
Хоть знаем и без сомнения,
Там – свобода, здесь – заточение.
***
Встретил божье творение,
Создание творца и гения.
Шепчу: "Люблю безмерно".
Не слышит меня, наверное.
Наушники плейера воткнуты,
Контакты любви разомкнуты...
***
В метрополитена могилу
Без принужденья, сторонней силы,
Спускаемся добровольно
И группой большой, и сольно.
Прощаясь с белым светом,
В турникет опускаем монеты.
И думает млад и взрослый,
И "до" и, конечно, "после"
В течение многих лет:
"Быть может, выйдем,
Быть может, нет!"
***
Всю жизнь подтирались газетой –
И той, что "Правда" и "Советской Россией" этой.
Теперь – туалетной бумагой
Усердно и даже с отвагой,
Пытаясь всех убедить,
Мы стали культурнее жить...
Но я остаюсь при мнении:
И люди простые, и гении
И в прошлом и нынешнем времени,
И в том убеждён без сомнения,
В нашем и прочем мире
Всю важность теряют в сортире.
Партитуру жизни не исправить
Несмотря на судьбы превратности
Нам предложен один лишь путь:
Тот, с которого нам не свернуть,
Даже если сошли по халатности.
Что-то можно чуть-чуть подправить,
В мелочах навести корректуру.
Только жизни своей партитуру
Не дано нам по вкусу исправить.
О море!
Какой простор, какая мощь в простом,
Какая строгость в набегающей волне.
Знать оттого так хочется и мне,
Впервые видевшему это,
Воспеть в стихах быть может то,
Что ранее другими и воспето.
О море сны.
Как спорю с ним.
Как я от радости, от боли,
От счастья неизведанного что ли
Пою, мне подпевает шум прибоя,
Оркестр – ветер штормовой.
Как счастлив я,
Что жизнь теперь моя,
С тобой навечно связана, о море.
Что на твоём бушующем просторе,
В который раз уж вновь и вновь.
К тебе я верность испытаю и любовь.
Всеми фибрами души чую перемены
Всеми фибрами души
Чую перемены.
Не мешают тромбы в венах
Выполнять приказ: «Пиши!».
И в пути я строчка к строчке
Привередливо кладу.
И хоть с жизнью не в ладу,
Не готов поставить точку.
Я хотел бы рассказать,
Как не просто в жизни этой.
Но кричат мне: «Ты, с приветом,
Хватит, батя, поучать!»
Прав ли я, они ли правы,
Я не стану рассуждать.
Но не надо продолжать
Путь истории кровавый.
Пусть счастливым будет век,
Пусть живут потомки в мире.
Никогда мишенью в тире
Пусть не станет человек.
***
Мой путь извилистый и трудный
Сегодня пройден. Точка! Расстаюсь!
Сюда, поверьте, точно не вернусь
Проматывать остаток скудный.
Душа и ноет, и болит.
И жизни воз устал тащить.
Дилемма – жить или не жить
Передо мною не стоит.
У нас поэты нынче не в фаворе
У нас поэты нынче не в фаворе.
О власть имущих лишь напишешь без лукавств,
Навстречу выйдешь волчьей своре
С одной рогатиной в руках.
Враз загрызут, и не успеешь пикнуть.
А то – окажешься во властии оков.
И не пытаясь в сказанное вникнуть,
Зачислят сразу в сонмище врагов.
***
Мячик крикнул: «Я всех круче!
Захочу, взметнусь до тучи.
Или в космос улечу.
Если только захочу».
Но поддал игрок
Под его округлый бок
И влетел наш друг прикольно
В воротa свои футбольные.
И теперь на мягкой коже
Провинившаяся рожа.
Объясняется с ухмылкой
И в любви, и в дружбе пылкой...
Опечаленный вратарь
Так в сердцах по ней ударил,
Что зазнавшийся вдруг мяч
Улетел подальше вскачь...
Суть истории сей горькой,
Хочешь, верь или не верь:
Новый мяч уже в игре,
Ну а старый – на помойке.
Надоела шелуха обещаний
Надоела шелуха обещаний:
Мол, всё будет завтра иначе.
Ну а мы всё также смеёмся и плачем
В ходе встреч и в процессе прощаний.
Только встречи всё реже и реже,
Расставанья идут чередой.
Не справляемся с этой бедой,
Наступая на грабли те же.
Верим в сладкие речи вождей,
В обещанья и чьи-то прогнозы.
Только хуже острой занозы
Источаемый сверху елей.
Сколько можно ушей перепонки
Напрягать пустым словоблудьем?
Обещали?! Так дайте же людям
Жизни тонус уверенно-звонкий!
***
Понимаю всех тех, кто в прошлые годы
Прокричаться пытался хоть раз.
Не слагая правительству оды,
О наболевшем – не в бровь, а в глаз.
Затыкали им рты, отправляли в психушку.
И знатных господ, и прелестных дам.
Ну а кто не смирился, сажали в теплушки.
И пункт назначения – Сибирь. Магадан.
К кому обратиться? Не знаю…
К кому обратиться? Не знаю.
Я словно в вакууме лаю.
У тех, кто рядом, есть уши,
Но наушники в них, как беруши.
Прелестные глазки закрыты,
И вроде проблемы забыты.
От всего хотят отключиться
В мире аудио-звуков забыться.
А я-то, дурашка, маюсь,
К их сознанию пробиться пытаюсь.
Догадаться бы надо давно...
Но понял сейчас – не дано!
***
Судьбу хулим порой мы беспричинно,
Злодейка, мол, мечты свела на нет.
И самовольно погружаемся в пучину,
Где всё черным-черно и света нет.
И думаем: немного отлежимся,
И горечь жизни тут же изольём…
И самые противные страницы
За это время порастут быльём.
Люблю я жаркие страны
Люблю я жаркие страны,
Где солнце и нет дождей.
Не слышно там речи бранной.
И нет престарелых вождей.
Там бедность, но люди не плачут.
Жуют ананасы в охотку.
Для женщин чернявых находка,
Коль встретят такого мачо.
Поверьте, сужу не плакатно.
В краях тех покуролесил.
Заморские прелести взвесив,
Вернулся всё же обратно.
В желанье своём бессилен,
Противиться нету силы.
Я понял, мне все же мило –
Твоё песнопенье, Россия!
***
Чтобы всё, что пришлось пережить,
Сердце вставьте, прошу, из титана.
Не забудьте получше зашить
На груди моей рваную рану.
А иначе оно взорвётся
От нагрузки. И это некстати.
Мне обидно, что снова придётся
Бессердечным надолго остаться.
***
Глядим на попки – на крутые и попроще,
Идущие по улице и площади.
Глядим – и глаз волнительно блестит
У тех, кого не тронул простатит.
Мужскую мощь в кулак собрав,
Мечтаем о феерии забав.
Забыв: любви потокам литься...
Но! За всё придётся расплатиться.
И с возрастом все попки станут ближе,
Высокие красавицы – чуть ниже.
И вдруг оценим, словно садануло градом,
Ту, что с тобой по жизни всюду рядом!
***
У каждого из нас своё начало есть и свой конец,
И мать, родившая на свет, зачавший нас отец.
Ты береги свои истоки – они фундамент твой.
Куда б судьба-злодейка не сманила,
Вернёшься снова ты домой.
Возможно, победителем, во славе.
Иль старцем, обезумевшим вконец.
Всё, что родные дали, твой венец,
Оберегающий от мерзости и грязи.
И пренебречь им ты не вправе.
Спали одежды юных дев
Как листья с вечнозелёных древ,
Спали одежды юных дев.
То, что таинством раньше было,
Время охальное настежь открыло.
Нет, в пуританстве я не замечен.
Но вопрос мой, как мир этот, вечен:
Разве не самое в жизни ценное –
Под завесой невинности, сокровенное?!
За каждым окном чья-то спрятана жизнь
За каждым окном чья-то спрятана жизнь,
В распахнутых настежь створках.
И тех, кто элитою назвались,
И тех, кто уже на задворках.
И где справедливость, ведь все рождены
С криком единым «Мама!».
Вот только одни добрались до сумы,
Другим лишь достались раны.
Я знаю душевные раны, конечно.
У нищих своя гордость.
Я верю, когда-то дойдём в бесконечность,
Где эта исчезнет подлость.
Сегодня кто-то прихлопнул мошку
Сегодня кто-то прихлопнул мошку,
Ладонью открытой ударив слёту.
Чуть подрос – и повесил кошку
Всё тот же, кого называем «кто-то».
Мал да удал наш цветочек ранний.
Но повод нашёлся: и под сердце заточкой.
Время прошло, и из маленькой дряни
Вырос подонок. Диагноз точный!
Куда-то стремительно движемся