Четыре королевы, стр. 5

Это было в теории. На практике система срабатывала несколько иначе. В случае с Раймондом-Беренгером V Прованс находился так далеко от операционной базы императора на Сицилии и так мало затрагивал его интересы, что император не мог ни потребовать чего-то от графа, ни прийти к нему на помощь. С другой стороны, Раймонд-Беренгер V был благочестив, а потому его политика и принимаемые решения находились под влиянием папы. Поскольку намерения папы почти всегда вступали в прямой конфликт с намерениями императора, Раймонду-Беренгеру часто приходилось выбирать между ними. И наконец, граф должен был принимать в расчет территориальные амбиции — свои собственные и своего весьма агрессивного соседа, графа Тулузского.

Раймонд VI Тулузский (не путать с отцом четырех сестер Раймондом-Беренгером — имя Раймонд было чрезвычайно популярно в южных краях) был очень могущественным сеньором. Когда Раймонд-Беренгер V был еще ребенком, графство Тулузское доминировало на юге Франции от Пиренеев до Роны, в области, которую в те времена именовали Лангедоком [9] — по местному диалекту, langua d’Oc. А вот королевство Франция ограничивалось тогда Парижем и прилегающими к нему окрестностями [10]. Таким образом, Раймонд VI Тулузский управлял большей территорией, чем король Франции, владел большим количеством замков, имел под своей командой большее число рыцарей. Будучи формально вассалом французского короля, Раймонд на самом деле был соперником, властителем второго, теневого королевства к югу от Парижа. Но он также был человеком беспокойным. Надежно обеспеченный богатством и суверенитетом, Раймонд презирал правила возвышенного общества. Он похоронил четырех жен, и его похождения с женщинами стали легендарными. Его двор представлял собой сборище подозрительных типов, чьи вкусы были не слишком изысканны, но чьи моральные устои нравились графу.

Хуже того, граф Тулузский покровительствовал еретикам-катарам. Катары были мирной католической [11] сектой, члены которой отвергали земные блага и амбиции и не признавали власти папы как главы Церкви на земле. В течение многих лет папский престол пытался, совершенно безуспешно, унять Раймонда VI и возвратить его подданных в лоно истинной веры. Ситуация стала критической в 1208 году, когда Раймонд убил присланного папой легата, который отказался снять наложенное на графа отлучение [12].

Это был дерзкий поступок даже для некоронованного короля, и он вызвал столь же резкую реакцию со стороны папы. Понтифик призвал к крестовому походу против Тулузы. Впервые в истории Церкви христианская Европа поднялась против христианского государства [13]. Чтобы поощрить участие в этом, по-видимому, уникальном предприятии, папа объявил, что всякая принадлежащая Раймонду [14] территория, захваченная истинным католиком, будет принадлежать этому самому католику.

Обещанный папой обмен еретиков на земли был весьма соблазнителен, и на призыв ответили многие. Войско французских рыцарей под предводительством закаленного в боях крестоносца Симона де Монфора [15] собралось и выступило маршем на юг.

Симон де Монфор был одной из наиболее знаменитых фигур своего времени, он сыграл решающую роль в драматических событиях, определивших судьбу французских земель. Симон был суров, честен, благочестив, верен своей жене, воздержан в привычках, вынослив и неутомим. Его главным недостатком, кажется, была избыточная жестокость, с которой он уничтожал тех, чьи религиозные убеждения не совпадали с его собственными. О, этот человек любил свою работу!

Предводимые Симоном крестоносцы подступили к Каркассону и Безье. Там были убиты сотни катаров, в том числе десятки семей, искавших убежища в церкви и сгоревших заживо, когда крестоносцы ее подожгли [16]. Виконт Каркассонский, родственник (племянник) Раймонда VI, был брошен в тюрьму и умер по неизвестной причине три месяца спустя. Симон де Монфор получил во владение весь его домен.

С этого момента крестовый поход во имя интересов Северной Франции прогрессировал из года в год, подобно смертельной болезни. Уничтожение еретиков стало развлечением, каждое лето армия Симона де Монфора пополнялась свежими силами с севера; все новые города разрушались, новые земли переходили из рук в руки. Тысячи невинных людей — фермеров, крестьян, торговцев и ремесленников, мужчин, женщин, детей — погибли в пламени, ибо не могли отказаться от своей веры, как жаворонок не может перестать петь.

Наконец, в 1218 году Симон де Монфор, покрытый шрамами воитель, мститель за истинную веру и убийца целого народа, сам был убит большим камнем, пущенным из катапульты со стен Тулузы. Король Франции, Людовик VIII, впечатленный его подвигами и богатыми владениями, которые после смерти Монфора перешли к французской короне, решил продолжить крестовый поход лично. Каждое лето Людовик приходил из Парижа с армией, убивал какое-то количество еретиков, брал один-два замка, и уходил. Но когда речь шла о войне, Людовику было не сравниться с Симоном.

И как раз в то время сын Раймонда VI, Раймонд VII, принял власть над Тулузой после смерти отца. Раймонд VII был молод, силен и страстно желал восстановить прежнее положение своего рода. Он начал наносить ответные удары.

Первый раз Людовик VIII надумал пойти походом на Тулузу еще принцем, в 1219 году. После месяца осады снял ее и ушел ни с чем. События достигли предельного накала в 1226 году, когда Людовик очередной раз нанес визит в Лангедок. Стояла адская жара, королю никак не удавалось взять намеченный на этот раз замок. Условия жизни в лагере были нездоровые — никто не убирал куч гниющих отбросов, не закапывал экскременты; кончилось тем, что король Франции заболел (тифом или дизентерией) и умер на пути домой, оставив жену и двенадцати летнего сына править Францией.

Смерть короля вызвала борьбу за власть. История назвала победителем в этой борьбе Людовика IX, старшего сына короля. Ему предстояло стать одним из самых могущественных и уважаемых правителей XIII столетия. Его стараниями Франция поглощала прежде независимые фьефы один за другим, неторопливо, но основательно и неуклонно, становясь доминирующей силой в Европе. В частности, это сильно сказалось на судьбах всех четырех сестер из Прованса.

Да, Людовик IX сумел стать настоящим королем. Но началом своего взлета Франция была обязана не ему, а его матери — Бланке Кастильской, Белой Королеве.

Глава II. Белая королева

Всякий, кто утверждает, что женщины в Средние века не правили и не обладали реальной властью не знаком с историей Бланки Кастильской, королевы Франции [17], вдовы Людовика VIII. На протяжении четверти века «Белая Королева» занимала ведущее место во французской политике. В тот век, когда орудием государственных мужей было острие меча, а главным аргументом дипломатии — осадная машина, Бланка была находчива и сдержанна. Она создавала союзы там, где другие возводили барьеры, она приносила мир странам, прежде не знавшим ничего, кроме войны. Она преодолевала катастрофы, предательство, предрассудки; осаживала врагов и содержала такую сеть шпионов, какой позавидовало бы любое современное разведывательное ведомство. Когда она умерла в 1252 году, границы Франции почти достигли современных пределов, было заложено основание для рождения великой нации. Англия же, напротив, корчилась в муках гражданской войны.

Ее супруг, Людовик VIII, похоже, вполне оценил политическую хватку своей жены, поскольку, умирая, оставил управление Францией не доверенным советникам, но четко и конкретно указал на свою вдову. Она стала не регентшей — регентов назначают править на определенный период времени — но полноправной правительницей до момента, когда ее сын, Людовик IX, достиг совершеннолетия. В Средние века разница между регентом и правителем была тонкой, но многозначительной. Регент, то есть назначенный на должность чиновник, не мог претендовать на тот же моральный, политический или социальный авторитет, какой был у правителя. Бланка была коронована как королева Франции тремя годами ранее, когда ее супруг стал королем, согласно установленному церемониалу, который проводил архиепископ Реймский. Это означало, что Церковь официально признает ее принадлежность к королевскому роду. От этой инвеституры и проистекала законность правления Бланки.