Полное собрание стихотворений, стр. 114

(Февраль 1878)

Ночная песня путника

Ты, что с неба и вполне

Все страданья укрощаешь

И несчастного вдвойне

Вдвое счастьем наполняешь, —

Ах, к чему вся скорбь и радость!

Истомил меня мой путь!

Мира сладость,

Низойди в больную грудь!

(Февраль 1878)

Границы человечества

Когда стародавний

Святой отец

Рукой спокойной

Из туч гремящих

Молнии сеет

В алчную землю, —

Край его ризы

Нижний целую

С трепетом детским

В верной груди.

Ибо с богами

Меряться смертный

Да не дерзнет.

Если подымется он и коснется

Теменем звезд,

Негде тогда опереться

Шатким подошвам,

И им играют

Тучи и ветры;

Если ж стоит он

Костью дебелой

На крепкозданной,

Прочной земле,

То не сравняться

Даже и с дубом

Или с лозою

Ростом ему.

Чем отличаются

Боги от смертных?

Тем, что от первых

Волны исходят,

Вечный поток:

Волна нас подъемлет,

Волна поглощает,

И тонем мы.

Жизнь нашу объемлет

Кольцо небольшое,

И ряд поколений

Связует надежно

Их собственной жизни

Цепь без конца.

(1877)

Рыбак

Неслась волна, росла волна,

Рыбак над ней сидел,

С душой, холодною до дна,

На уду он глядел.

И как сидит он, как он ждет,

Разверзлась вдруг волна,

И поднялась из шума вод

Вся влажная жена.

Она поет, она зовет:

«Зачем народ ты мой

Людским умом и злом людским

Манишь в смертельный зной?

Ах, если б знал, как рыбкам весть

Отрадно жизнь на дне,

Ты сам спустился бы, как есть,

И был здоров вдвойне.

Иль солнце красное с луной

Над морем не встают

И лики их, дыша волной,

Не вдвое краше тут?

Иль не влечет небес тайник,

Блеск голубой красы,

Не манит собственный твой лик

К нам, в вечный мир росы?»

Шумит волна, катит волна

К ногам из берегов,

И стала в нем душа полна,

Как бы под страстный зов.

Она поет, она зовет, —

Знать, час его настал:

Влекла ль она, склонялся ль он, —

Но с той поры пропал.

(6 сентября 1885)

Зимняя поездка на Гарц

С коршуном сходно,

Что, на тяжелых утренних тучах

Тихим крылом почивая,

Ищет добычи, пари,

Песня моя.

Ибо бог

Каждому путь его

Предначертал,

Коим счастливец

К радостной цели

Быстро бежит;

Тот же, чье сердце

Сжато несчастьем,

Тщетно противится

Тесным пределам

Кованой нити,

Что всё ж горькие ножницы

Только однажды прервут.

В чаще суровой

Прячется дикий зверь,

И с воробьями

Давно богачи

В топи свои опустились.

За колесницей легко

Следовать пышной Фортуны,

Как безмятежным придворным

По дороге исправленной

Вслед за въездом владыки.

Но кто там в стороне?

Путь его тонет в кустах,

Сзади его

Ветви смыкаются вновь,

Снова трава восстает,

Пустыня его поглощает.

Кто ж уврачует того,

Ядом кому стал бальзам,

Кто из избытка любви

Выпил ненависть к ближним?

Презренный, став презирающим,

Тайно достоинство он

Только изводит свое

В самолюбивом стремленьи.

Коль на псалтири твоей

Есть, отец милосердья,

Звук, его уху доступный,

Сердце его утоли!

Взор раскрой отуманенный

На миллионы ключей

Рядом с томящимся жаждой

Тут же в пустыне.

Ты, посылающий радости

Каждому полною мерой,

Благослови и ловцов,

Братьев на поиск зверей;

Со своеволием юным,

Жаждой убийства,

Поздних мстителей буйства,

Тщетно с которым уж годы

Бьется с дубиной крестьянин.

Но увей одинокого

Тучей своей золотой,

Зеленью зимней венчай ты

До возрождения роз

Влажные кудри певца,

О любовь, твоего же!

Ты мерцающим факелом

Светишь ему

Ночью через броды,

По бездонным дорогам,

По пустынным полям;

Тысячецветной зарей

В сердце смеешься ему;

Едкою бурей своей

Ты возносишь его;

Зимние прядают воды

С гор в песнопенья к нему;

И алтарем благодарности нежной

Грозной вершины встает перед ним

Снегом покрытое темя,

Что хороводами духов

Чутко венчали народы.

Ты с неприступною грудью

Смотришь таинственно явно

Над изумленной землей

И взираешь из облак

На страны и богатства,

Что из жил твоих братий

Рядом с собою ты льешь.