Скованные одной цепью, стр. 16

– Я должен ответить, – извинился Майрон.

Отец кивнул – давай, мол.

– Да?

– Болитар! – рявкнул Димон. – Мне казалось, что он уже покончил с этими играми.

– Кто?

– А то сами не знаете. Где, черт возьми, этот псих Уин?

– Понятия не имею.

– Ну так найдите его.

– А в чем, собственно, дело?

– В том, что у нас большая и довольно гнусная проблема. Так что ищите, да поживее.

9

Через забранное решеткой окно Майрон заглянул в реанимационную палату. Рядом, слева стоял Ролан Димон. От него несло жевательным табаком и чем-то напоминавшим дешевый бренди. Родившись и проведя детство в Адской Кухне Манхэттена [20], Димон тем не менее любил щегольнуть ковбойским видом в городском стиле; сейчас на нем была туго обтягивающая грудь блестящая рубашка на кнопках и туфли, настолько шикарные, что, казалось, он снял их непосредственно с ног лидера фанатов футбольного клуба «Сан-Диего чарджерз». Волосы у него были ярко-рыжие. Майрон чувствовал, что Димон искоса поглядывает на него.

На койке с широко открытыми, устремленными в потолок глазами и трубками, подведенными по меньшей мере с трех сторон, плашмя лежал Мускул Кайл, главный качок из клуба «Даунинг, три».

– Что это с ним? – спросил Майрон.

– Да много чего, – ответил Димон. – Но главное – разрыв почки, причиной которого, по словам врача, является – цитирую – «четко выраженная тяжелая брюшная травма». Забавно, правда?

– Что тут забавного?

– Видите ли, наш приятель какое-то время будет писать кровью. Припоминаете вчерашний вечер? Это то самое, чем угрожала вам нынешняя жертва. – Ради пущего эффекта Димон сложил на груди руки.

– Ну и, по-вашему, это моих рук дело?

– Давайте на минуту, – нахмурился Димон, – сделаем вид, что я не такой уж пустоголовый кретин. – В руках у него была пустая банка из-под кока-колы, и он сплюнул туда пережеванный табак. – Нет, я не думаю, что это ваших рук дело. Мы оба знаем чьих.

– А что сам Кайл говорит? – Майрон повел подбородком в сторону кровати.

– Что его избили. В клуб ворвались какие-то типы и напали на него. Лиц не видел, опознать не может, обвинений выдвигать не собирается.

– Может, так оно и было.

– Ну да, а одна из моих бывших жен, может, позвонит мне и скажет, что я могу больше не платить алименты.

– Что вы хотите от меня услышать, Ролли?

– Мне казалось, вы контролируете его действия.

– Но вы же не можете утверждать, что это дело рук Уина.

– Нам обоим известно, что это именно так.

– Давайте я сформулирую иначе. – Майрон отошел от окна. – У вас нет никаких доказательств.

– Еще как есть. Во-первых, камера видеонаблюдения на здании банка рядом с клубом. Она охватывает большую площадь, и на ней хорошо видно, как Уин подходит к этому нашему приятелю-силачу. Какое-то время они разговаривают, а потом оба возвращаются в клуб. – Димон замолчал и отвернулся. – Странно.

– Что странно?

– Обычно Уин ведет себя более осторожно. Наверное, с годами хватку теряет.

Вот это вряд ли, подумал Майрон, и сказал:

– А как насчет внутренних камер наблюдения?

– А что с ними?

– Вы сказали, что Уин с Кайлом вернулись в клуб. На внутренних камерах это видно?

Димон снова сплюнул в жестянку, изо всех сил стараясь не выдать своих чувств слишком откровенной жестикуляцией.

– Мы их изучаем.

– Да? А что, если на минуту сделать вид, что я не такой уж законченный кретин?

– Ну ладно, камеры исчезли, довольны? Кайл говорит, что скорее всего их забрали с собой бандиты, которые на него напали.

– Вполне разумное предположение.

– Посмотрите на него, Болитар.

Майрон снова повернулся к окну. Кайл по-прежнему смотрел в потолок. Глаза его слезились.

– Когда мы обнаружили его вчера ночью, та штуковина, тазер, которой он обрабатывал вас, валялась рядом с ним на полу. Батарейка села от слишком частого употребления. Он весь дрожал – того и гляди в ступор впадет. Весь описался. Целых двенадцать часов он не мог выговорить ни слова. Я показал ему фотографию Уина, и он начал рыдать так, что врачу пришлось дать ему успокоительное.

Майрон не сводил глаз с Кайла. Он думал о тазере, о блеске, появлявшемся в глазах Кайла, когда тот нажимал на курок, о том, что вот так же, не в силах пошевелиться, мог лежать на кровати он сам, Майрон. Он отвернулся от окна, посмотрел на Димона и, отчетливо выделяя каждое слово, проговорил:

– Ух! Я. Глубоко. Ему. Сочувствую.

Димон лишь молча покачал головой.

– Я свободен? – спросил Майрон.

– Вы сейчас куда, в «Дакоту»?

– Да.

– Мы послали туда нашего человека, за Уином. Хотелось бы немного потолковать с ним, когда появится.

– Добрый вечер, мистер Болитар.

– Добрый вечер, Владимир. – Майрон стремительно прошел мимо консьержа, охраняющего знаменитые решетчатые ворота «Дакоты». Неподалеку стояла полицейская машина, присланная Димоном. В квартире Уина, когда там появился Майрон, царил полумрак.

Уин сидел в просторном кожаном кресле, вертя в руках бокал коньяка. Майрон ничуть не удивился, увидев его. Подобно большинству старых зданий с почтенной родословной «Дакота» имела потайные подземные проходы. Уин показывал ему пару таких проходов: один вел из цокольного этажа высокого дома на Коламбас-авеню, другой начинался кварталом выше, прямо у Центрального парка. Владимир – Майрон в этом не сомневался – знал, что Уин дома, но, конечно, никому не сказал. Не полиция платит ему премиальные на Рождество.

– А я-то думал, – начал Майрон, – что ты вчера ночью пошел перепихнуться с кем-нибудь по-быстрому. И вот выясняется: тебе приспичило разобраться с Кайлом.

– А кто сказал, что одно несовместимо с другим? – улыбнулся Уин.

– В этом не было необходимости.

– В сексе? В нем никогда нет необходимости, только мужчин это не останавливает, верно?

– Очень смешно.

Уин сложил ладони домиком.

– Думаешь, ты первый, кого Кайл затащил в эту комнату с бордовыми стенами? Или просто первый, кому удалось избежать больничной койки?

– Да, он скверный тип, ну и что?

– Он не просто скверный, он очень скверный тип. Троих отправил в больницу в прошлом году – и во всех трех случаях отмазался, свидетели из клуба выручили.

– И ты решил сам с ним разобраться?

– Именно.

– Но это не твоя работа.

– Ничего, зато она мне нравится.

Углубляться в эту тему смысла не было, и Майрон просто сказал:

– С тобой хочет поговорить Димон.

– Я в курсе. Только я с ним говорить не хочу. Так что через полчаса с ним свяжется мой адвокат и скажет, что, если у него нет ордера на арест, разговора не будет. Конец цитаты.

– Если я скажу, что тебе не стоило этого делать, толк какой-нибудь будет?

– Постой, – сказал Уин, начиная обычное в таких случаях мимическое представление. – Если не возражаешь, я для начала настрою свою воздушную скрипку.

– Скажи хотя бы, что именно ты ему сделал?

– Полиция нашла тазер? – спросил Уин.

– Да.

– Где?

– То есть как это – где? Рядом с телом.

– Рядом? Ясно. Выходит, хоть на что-то он еще был способен.

Молчание. Майрон потянулся к холодильнику и достал банку своего любимого шоколадного напитка. На телевизионном экране трепетал логотип группы «Голубой луч».

– Как это Кайл выразился? – протянул Уин, согревая бокал с коньяком в ладонях. Щеки у него горели. – Ах да. Ну так вот, какое-то время он будет мочиться кровью. Может, сломано ребро или два. Впрочем, в конце концов на ноги он встанет.

– Но не скажет ни слова.

– Ни в коем случае. Никому и никогда.

– Жуткий ты тип. – Майрон опустился в кресло.

– Просто не люблю хвастать, – возразил Уин.

– И все же умным этот шаг не назовешь.

– Ответ неправильный. Шаг был очень умный.

– Почему это?